Неожиданно Ружана почувствовала удар в спину – один, второй. Не слишком сильный, но ощутимый. Обернулась, увидела старшую дочь Хрусталева. В ее руках была папка с нотами, этой папкой она и наносила удары. Секунду молча они смотрели друг на друга, затем девочка побежала ко входу на КПП. Едва не сбив патрульного, она забежала в ворота, отбросила ногой валяющуюся банку, завернула на пустую детскую площадку, села на карусель и заплакала.
Девочка знала об отношениях с ее отцом, и так решила отомстить за маму. В двенадцать лет ребенок многое понимает. И она поняла, что их отлаженной жизни может прийти конец. Поняла по частому отсутствию папы по ночам, заплаканным глазам мамы. Исчезли вкусные запахи из кухни, засохли любимые мамины фиалки на балконе, пропал куда-то кот – ушел погулять и не вернулся. Из разговоров мамы с подругами, из услышанных ссор родителей – как не догадаться о том, что происходит?! Но винила она не папу, а, конечно, ту, которая отрывала от них отца.
Оправившись от напряжения, Ружана поспешила домой. Ни слова не сказала соседке, которая, увидев ее, ахнула: «Что с тобой? Тебе плохо?» Села на кровать и застыла с закрытыми глазами, как в ступоре. Ничего не видя, не слыша. Не в силах осознать, что произошло. Потом будто кто подбросил ее: резко встала, подошла к телефону, набрала номер хирургии.
– Майор Хрусталев. Слушаю вас.
– Это я. Хочу сказать тебе, что я… что мне… Ну, в общем, я подаю рапорт и уезжаю.
Она бросила трубку.
А вечером, когда возвращалась из магазина с пакетами в двух руках, на нее обрушилась еще напасть. Из окна четвертого этажа, где жили соседи Хрусталева, в нее полетели яйца. Двое мальчишек и девочка поочередно вели свою атаку, попадали прямо в голову. По лицу Ружаны текла вязкая клейкая масса, на блузке желтели безобразные пятна. Из-за слипшихся ресниц не сразу поняла, что происходит – откуда, почему. Задыхалась от кошмара, казалось, что все это – дурной сон, вот-вот она проснется и все будет хорошо. На негнущихся ногах доплелась до своего подъезда, до своей квартиры. Зашла, сразу в ванную и разревелась. Сбросив испачканную одежду прямо в мусорное ведро, встала под душ.
Смыв, насколько возможно, обиду, раздражение, боль, она продолжала плакать. Что же это? Почему ей такой позор и унижение? Почти все гуляют по-черному, у каждого офицера есть любовница или подруга, и это считается нормальным. А у нее серьезное чувство, не просто интрижка. Игорь не раз заводил разговор по поводу развода с женой, но только через два года – после службы в Венгрии.
Она сидела на диване, кутаясь в полотенце, смотрела на себя в зеркало напротив: осунувшееся лицо, круги под глазами, морщинки вокруг губ. Да, время бежит, уже тридцать пять, а там – сорок и вроде жизнь прошла. Стала думать, что делать. Ведь завтра весь гарнизон обсуждать будет. Как быть?
Два года она отлично справлялась с обязанностями, на книжке уже накопилась хорошая сумма. Если доработать по контракту, то можно будет купить квартиру. Она так мечтала переехать с Алешкой в просторное жилье. И еще хватило бы на его обучение – парень через год хотел поступать в медицинский институт. И все рухнуло с появлением в ее жизни Хрусталева. Закрутило, закружило ее невесть откуда залетевшее чувство. Поверила, что скоро все разрешится: он разведется с женой, и они будут вместе.
Хрусталев, конечно, узнал о случившемся с участием его дочери. И только повторял: «Я виноват. Я что-нибудь придумаю…»
