Воскресят меня стихи. Том третий - страница 11



Откуда этот ветер взялся,
Зачем вломился очертя?
Затем ли, чтобы я вознялся
И приземлился близ тебя?

«Муравьи рассыпаны, как звезды…»

Муравьи рассыпаны, как звезды,
По суровой полусфере так,
Что стригут собою хилый воздух,
Чтобы уволочь его во мрак.
Целая вселенная движенья,
Откровенья,
Споров,
Колготы.
И над этим всем
Дневное бденье
И почти безликие
Мечты.
И чего-то низменно-простое,
Без названья,
Как забытый мир.
И бездумность нервного настроя,
Что меня пытает, как вампир.
Унесу в неведомость неверье,
Лба гримасой не перекошу
На безликий сухостойник.
Птицу
Быть терпимей к чуду
Попрошу.
Чтоб на чьих-то тесаных воротах
Несуразно-горько написать
Разуму неведомое что-то,
От чего нас надобно спасать.

«На причуды отвечать…»

На причуды отвечать
Можно только поцелуем.
Неудачи означать
Можно только поцелуем.
Пониманье вымогать
Можно только поцелуем.
И предпесние слагать
Можно только поцелуем.
Что еще изобразить
Можно только поцелуем?
Разве право разрешить
Жизнь окончить поцелуем.

«От твоего величья пьян…»

От твоего величья пьян
Разверзшийся над нами
Небес стоокий океан.
И я – заговорил стихами.
Так просто стало уповать
На небо.
Ибо только небо
Могло безмолвно ворковать,
Всепостигая быль и небыль.
И знал я, что на небе Бог
И что земля – его творенье,
И потому ему не мог
Не посвятить стихотворенья.
И если б гром кого убил,
Не удивился б я нимало.
Он, видно, для земли лишь жил.
За то и небо покарало.

«Из песка…»

Из песка,
Из чернозема,
Из суглинка-солонца
Проросла весны истома
Ради красного словца.
Ради ритма,
Ради рифмы,
Ради прочих хитрых див
Разложи на логарифмы
Мой нечаянный порыв.
Все познай и все учти ты,
Потому что в вечном зле
Мы с тобою будем квиты
За беспечность на земле.

«Повремени с тоской и грустью…»

Повремени с тоской и грустью,
Что вдруг нагрянет невзначай,
И без иконно-скорбной гнуси
Всех, кто приходит, привечай.
И лучше прослыви святою
Среди хоромов и трущоб.
Ведь сладко мерить добротою
Жизнь, что не прожита еще…

«Полутемно иль полумрачно…»

Полутемно иль полумрачно
В том доме, где когда-то я
Вдыхал суровый дух барачный
Как главный символ бытия.
Кем стать,
Кем быть –
Не все равно ли,
Лишь только б голод пережить,
Лишь было б меньше лжи и боли,
И больше б пользы совершить.
Почти газетные мышленья,
Почти страдальческая блажь.
Ведь простодушные лишенья,
Увы, другому не отдашь.
Когда же долгий мир изменит
Неузнаваемо все то,
Что в нас до срока спит и дремлет,
Чтоб выдать сумрак несвятой?

«Кто свою судьбу не комкал…»

Кто свою судьбу не комкал,
Кто чужую не терзал,
Тому нечего потомкам
Рассказать, как жил-дерзал.
Тот, кто голову на плаху,
Как благой сосуд, не нес,
Тот всю жизнь прожил под страхом,
Не познав ни бурь, ни гроз.
Тот, кто в праведности вечной,
Как святоша, блюл себя,
Тот не знал тоски сердечной,
Тот не мучился, любя.
У кого благополучно
Все, к чему благовелел.
Вот кого продать поштучно
Сам всевышний повелел…

«Уняться бы уму…»

Уняться бы уму
И охолонуть сердцу.
А там бы –
Хоть в тюрьму,
Ко всем чертям бы деться!
Но совесть на ножах
Со всякой новой мерой.
На свой и риск и страх
Преследую химеру.
И вижу, как круглит
Она глаза незряче.
И по ночам кричит,
А может, только плачет.
И, видимо, я зря
Ее за то пытаю,
Что, честно говоря,
Ничто о ней не знаю.

«Осторожно подбирая ноту…»

Осторожно подбирая ноту,
Под окном зацвенькала капель.
И тревожней стало отчего-то,
Словно март стремился не в апрель.
Словно вьюги впереди летели,
А тулуп-то продан сгоряча.
Оттого озноб завелся в теле
И не лечит чарка первача.