– Ну, а потом, – продолжала Ленка, – Михаил полностью взгромоздился на меня, а Вадим лег рядом и слушал мое дыхание, даже специально ухо подставлял. Я пыталась сжать ноги – где-то читала, что если сжать и заплести ноги… ну, в общем, не успела… Он вошел и сразу же кончил… Мне было так мерзко!
– А потом?
– Слушай, – протянула Ленка, – может, хватит, а? Мне так противно вспоминать… Противно и больно. Не надо, а?
– Надо, надо, – твердо сказал я чужим голосом, – давай дальше.
– Да ты уже красный, как рак, и руки у тебя трясутся! Ну, пожалуйста…
– Лена, давай дальше!
– Ладно. В общем, этот мужик волосатый, Михаил, слез с меня…
– Он, что – волосатый был, – уточнил я, будто это имело какое-то значение.
– Волосатый, – подтвердила Ленка.
– Ну, а… член у него большой был?
– Да нет, вроде даже меньше, чем у Вадима. Ты понимаешь, что мне об этом мерзко рассказывать?! – почти закричала Ленка.
– Понимаю. Давай дальше.
– А дальше – Вадим, муженек мой законный, добавил свою сперму в мое лоно, где только что побывал его друг.
– Он тоже быстро кончил? – с надеждой спросил я
– Тоже быстро. И ты сейчас, чувствую, вот-вот кончишь.
– Об этом не беспокойся. Ну, а дальше?
– Дальше я побежала в ванную отмываться. А когда вышла – они уже стояли рядом с дверью и подхватили меня под руки. Притащили в комнату, – Ленкина речь стала монотонной, – опять повалили… опять по разу прошлись, но уже никуда не отпускали. Немного полежали рядом, потом стали целовать. У Михаила, кстати, мерзко воняло изо рта. И сам он был мерзкий. Прилизанный и дерганый, какой-то. Сосали и кусали груди… Я уж думала, что сейчас будут делать куннилингус, но не стали… Брезговали, наверное – наспускали ведь так, что на кровать натекло. Я чувствовала, что в луже лежу. В холодной, липкой, мерзкой луже! И больше я ничего тебе не скажу!
– Так они всего по два раза, что ли?
– С чего это ты взял, что по два?
– Ну, ты же сама… вначале – быстро, потом еще по разу… а потом только целовали, – я знал, конечно, что не только целовали потом, но мне необходимо было услышать об этом из Ленкиных уст. Чтобы она сама, вздыхая, заикаясь и морщась от отвращения, рассказала все подробности этого изнасилования. Этот ее голос! Как она замолкала в самых трудных местах! Как переживала вновь все это унижение! Ее голос звучал для меня сладостной музыкой.
– Ты – дурак, или прикидываешься? – вернула она меня на землю, – конечно не по два раза!
– А по сколько?
– Че, я считала, что ли… помногу… я же говорю – лужа натекла.
– Ну а ты? Ты получила удовольствие?
– Я же говорю – мерзко было! Мерзко… Ну а потом… я же живой человек… потом, конечно… короче, оргазмы пошли один за другим, тем более что они…
– Что – они? Что?!
– Я же говорила – больше ничего не скажу!
– Ну, Лена…
– Фигушки!
– Лена!
– Фигушки, фигушки. Тем более что, рассказывая тебе все эти мерзости, я потекла. Ты это понять можешь? Мне надо в туалет.
– Подожди. Ну, подожди… Что – они?
– Что – они? – невинно переспросила Ленка
– Ну, ты говорила – тем более что они…
– Ну, они, потом стали позы менять… а потом и вообще…
– Что – вообще? Ну, говори!
– Вообще… слушай, а ты не будешь меня презирать за это?
– За что?
– Ну, за то, что было?
– Не буду, не буду.
– Точно? Поклянись!
– Клянусь! Давай дальше.
– Ну, потом… в общем, Вадим лег снизу, а тот – сверху. Такой вот гамбургер получился, – Ленка заметно смущалась.
– Так он… тебе… туда? Ну, словом – не туда…
