Воспоминания. Детство. Юность. Записки об отце - страница 13

В Петрозаводск мы приехали днем. Отец нам обрадовался, а мы были удивлены, как хорошо он устроился. Дом был порядочный, двухэтажный, отдельное владение с надворными постройками, в их числе баня. В доме обширные сени в парадном и на черном ходах, на первом этаже пять комнат и кухня и на втором этаже шесть комнат. В доме было тепло. Нас немного беспокоило то, что мы тут все время на глазах отца, не пришлось бы есть вегетарианское. Но это устроилось: у отца были две прислуги, они готовили что хотели; сами, понятно, ели мясо, и так как Ефим ел с нами, то около них и нам перепадало.

У нас сразу оказалось много знакомых – семьи маленьких чиновников. У них были девицы, они научили нас играть в рамс, мы целые дни торчали у них, катались на извозчиках, что было очень дешево, ходили на каток, словом, развлекались вовсю и отец нам в этом охотно потворствовал.

В то время в Петрозаводске был обычай: брали розвальни, гармониста и по восемь – десять человек ездили по домам, где принимали ряженых, а принимали везде. Приедем в дом, там танцуем под гармонию краковяк, па-де-спань, польку и так далее; потом угощение – конфеты, орехи, закуски, желающим – водка, а затем в другой дом. Кроме этой, так сказать, самодеятельности в клубе устраивались официальные маскарады, пользовавшиеся огромным успехом, хотя вход туда стоит довольно дорого – восемьдесят копеек. Костюмы брали напрокат у местных парикмахеров: они имели некоторый ассортимент костюмов, париков и прочего реквизита. Можно было одеться Фаустом, Мефистофелем, пажом и так далее. В клубе были танцы под духовой оркестр, народа масса – приезжали, уезжали, вероятно, напивались, но все шло мирно и весело. Такие маскарады на святках в клубе устраивались не реже, чем через день.

В тот приезд мы встречали Новый год в семье пристава Чернышёва – молодого очень славного человека. У его жены было несколько сестер – наши постоянные дамы по танцам в маскарадах и по рамсу. Нам с Николаем тогда было по двенадцать – тринадцать лет, но и такие кавалеры ценились: москвичи, да и отец богатый.

Помню, в тот же наш приезд в Петрозаводске случился пожар: сгорело порядочное двухэтажное здание школы и интерната, где жили и учились девочки-сироты. Сейчас же был создан комитет содействия, собрали массу вещей, и эти вещи разыгрывались как призы в лотерее. Мы с отцом были на этом вечере; он несколько раз покупал нам билеты рублей на пятнадцать, а каждый билет стоил двадцать пять копеек. Мы на свои билеты выиграли массу вещей, и все эти вещи отец распорядился отдать тем девицам-сиротам, которые продавали билеты: это произвело большое впечатление и на нас, и на общество.

Мы с Николаем ездили в Петрозаводск четыре или пять раз зимой и летом, жили там подолгу, делали длинные экскурсии, и много моих воспоминаний связано с теми местами и людьми. Помню соседа отца, отставного чиновника Волгина, со своей хозяйкой, которую соседи называли собачья мать, так как она ютила у себя несколько собак без роду – племени. Помню двух ссыльных. Один, грузный мужчина с большой бородой, когда-то служил в архиве Московского окружного суда, там занялся склеиванием непогашенных гербовых марок с архивных бумаг и в результате очутился здесь. Другой, Аввакумов, в прошлом не то приказчик, не то небольшой купец волжского города. За что был сослан, не знаю; он одно время жил и кормился у отца.