Был такой случай. Отпустили меня в увольнение. Ходили мы в городской отпуск с клинками. Местные ребята говорили: «Вон идет с селедкой», – а девчонок, которые дружили с курсантами звали «селедочницами». Только что прошел проходную, смотрю, человек шесть красноармейцев, которые обслуживали училище, ловят мою Олегу арканами. Олега пробегает от меня метрах в пятидесяти. Я крикнул: «Олега, Олега», – она повернулась, ко мне подбежала и встала как вкопанная. Я легонько взял ее за гриву и привел на конюшню. Красноармейцы удивленно говорят мне: «Два часа ловили».
Шел 1937 год, начали искать врагов народа. Начальник училища полковник Емельянов и многие из управления училища были арестованы. Даже из курсантов было арестовано трое.
Комиссаром училища был полковой комиссар Рекстен (немец по национальности). Говорили, это он пересажал всех. Потом и его арестовали. Полковник Емельянов вскоре пришел. Курсанты его окружили и спрашивали. Что мог, он отвечал. Спросили его, будет ли он начальником училища. Он ответил, что нет. Он назначен командиром казачьей дивизии.
Вскоре начальником училища стал полковник Зверев, комиссаром – полковой комиссар Шумилин.
В декабре поступил приказ из НКО. Коней сдали, погрузили эшелон и в Тамбов. Второй курс курсантов (артиллеристы) Тамбовского Объединенного училища (артиллеристы и кавалеристы) прибыл в Пензу. Кавалеристы (2 курс) из Пензы убыли в Тамбов. В Пензе стало артиллеристское училище. Нас, первокурсников – кавалеристов оставили в училище и стали учить как артиллеристов. Мне повезло, мечта моя – стать артиллеристом, сбылась.
Примерно в феврале 38 года сижу я на уроке артстрельбы, преподавал полковник Федоров, еще офицер царской армии. Преподавал так, что можно заслушаться. Вдруг открывается дверь, и караульный курсант с карабином говорит полковнику: «Курсанта Каплина к комиссару». Полковник преподаватель говорит мне: «Идите». Я за собой никаких грехов не чувствовал, поэтому не испугался, а ребята за меня испугались. Я собрал свои учебные принадлежности, и говорю Ване Меньших, чтоб он всё взял в казарму и пошел. Дошли до управления училища, мой вызывающий пошел в караульное помещение, а я пошёл к комиссару. Зашел в приемную, никого нет. Открываю дверь, прошу разрешения войти, говорят: «Обождите». Вскоре выходит оттуда офицер и говорит: «Идите», – показывая мне на дверь. Зашел, руку к козырьку, докладываю:
– Товарищ полковой комиссар, курсант 27 классного отделения Каплин по вашему приказанию явился.
Он встал, пожал мне руку и указал на стул против его. На столе лежала открытая пачка папирос «Казбек» – самых дорогих в то время. Он спрашивает меня:
– Курите?
Я говорю:
– Курю.
Он говорит, указывая на пачку:
– Закуривайте
– Спасибо, я курю махорку.
Он начал меня расспрашивать, как учусь, какие оценки. Я ему сказал:
– В основном, «хорошо» и «отлично». Вот по связи только «тройка».
– Чего же по связи отстаешь?
Я говорю:
– Пересдам.
Дальше начал спрашивать какое у меня семейное положение. Я сказал:
– Отец, мать, я, брат и сестра.
Перед ним лежала какая-то бумажка. Он говорит:
– Вот что, курсант Каплин, ваш зять оказался злейшим врагом народа, и арестован органами НКВД.
Я говорю:
– У нас зятя нет, сестре всего семь лет, так что рано зятя иметь.
Он повел плечами, спрашивает меня:
– А у нас в училище еще Каплиных нет?
Я говорю:
– Не знаю. Но однажды получаю письмо, на конверте написано «Каплину Михаилу», открываю его, читаю, какая- то особа укоряет меня в каких- то грехах, которых я не делал. Я его отнес на почту и сказал, что это не мне.
