Воспоминания гурмана - страница 6

Во-вторых, это была плата еще и за комфорт, за то, что вы принимаете пищу не среди уличной суеты, а в зеленом саду, где к вашим плечам склоняются кисти винограда или ветви граната, а вдоль дорожек источают аромат пышные кусты роз.

Подобные «ямы» имелись фактически во всех районах частной застройки Ташкента.

Благодаря своим друзьям-узбекам, я побывал во многих из этих харчевен.

Как-то под Новый год мой хороший друг, узбекский писатель, привез меня в частную шашлычную, напоминавшую своими размерами футбольное поле.

В эту харчевню можно было въехать на автомобиле, припарковавшись у первой же свободной деревянной крытой беседки, каковых насчитывалось здесь несколько десятков.

По случаю нового года все строения были украшены еловыми лапами, цветными шарами, серпантином и т.д.

Шел крупный снег, но это не мешало процессу бойкой торговли.

Мы расположились в одной из беседок и предались чревоугодию.

Машины въезжали во двор одна за другой, и вскоре все беседки были заняты.

Присмотревшись, я понял, что эта харчевня – новостройка, с перспективой расширения.

Проще говоря, уже тогда, в середине 80-х, при недолгом правлении Андропова, а затем Черненко, в Ташкенте существовал мощный, быстро развивающийся частный бизнес в сфере общественного питания. Бизнес, имевший, надо полагать, серьезных покровителей наверху, ибо милиция этих заведений не трогала.

Впрочем, в «яме» иногда проводились какие-то рейды для галочки, но предупрежденные владельцы харчевен успевали привести свое хозяйство в порядок, и дело заканчивалось пшиком.

В октябре 1978 года в Ташкенте проходил Международный симпозиум по макромолекулярной химии, на который съехались ведущие специалисты со всех уголков планеты.

В ту пору я работал в газете «Правда Востока», в отделе науки, на который выпала основная нагрузка по широкому освещению сего важного мероприятия.

Однажды мне удалось договориться об интервью с одним из западных «светил науки».

Точнее, договаривался я с его переводчиком, который, судя по всему, был офицером КГБ, приставленным к ученому для его сопровождения и охраны.

Мэтр любезно согласился принять меня на следующий день в своем номере в гостинице «Узбекистан», выходившей фасадом на центральный городской сквер.

Войдя в номер, я увидел, что знаменитый профессор занят весьма ответственным делом.

Расположившись за столом, он методично отрезал от лежавшей перед ним крупной мирзачульской дыни ломоть за ломтем, и поглощал те с неописуемым наслаждением.

Если про хорошую дыню (как и арбуз) говорят: половина сахар, половина мёд, то дыня из Мирзачульской степи вся была сплошным мёдом, при этом отличалась необыкновенной сочностью и головокружительным ароматом.

Очевидно, профессор решил отведать кусочек перед моим приходом, но увлекся и уже не мог остановиться.

Я скромно присел в сторонке, дожидаясь конца трапезы.

Переводчик-телохранитель сочувственно подмигнул мне.

Наконец, интервью состоялось. Пора было мчаться в редакцию и сдавать материал в номер.

На прощание профессор заметил, что он объехал весь мир, но нигде ему не доводилось отведать столь чудесной дыни, как здесь, в Ташкенте.

В пик сезона мирзачульские дыни громадными пирамидами высились на всех ташкентских базарах.

Стоило это объедение 30коп. за килограмм. Самыми ходовыми у покупателей были экземпляры весом 10-12кг.

То есть, всего за 3 рубля, безо всякой очереди, вы могли приобрести лучшую в мире дыню, с которой семья из трех человек вряд ли управилась бы в один присест.