Воспоминания века - страница 5

Когда мы переехали в Москву, чуть позже в Москву переехали и Пальчики. Несколько раз я был у них дома где-то на Якиманке, и Тамара с отцом бывала у нас на Брюсовском, но наша дружба, почему-то, быстро оборвалась, и никогда и ничего я дальше о семье Пальчик не знал и не слышал.

Второй мой главный детский друг и по Суражу, по ряду лет в Москве – Лася Роднянский. Он был единственный сын лучших друзей моих родителей Марка Борисовича и Эсфирь Лазаревны и на несколько месяцев, или около года, моложе меня. Марк Борисович, так же, как и почти все суражане, работал на фабрике, кем не помню. Жили они в самом центре города, их дом, где они занимали две комнаты, был расположен на базарной площади и выходил окнами на площадь. Мы с мамой часто бывали на базаре, и мама там покупала мясо. Вместе с Роднянскими в доме жили старики-родители Марка Борисовича и Эсфирь Лазаревны и незамужняя младшая сестра Эсфирь Лазаревны, которую звали Гита. (Опять отступление – когда примерно в 1927 году у нас вывозили из квартиры всю мебель, оставив один сундук и 2—3 табуретки на кухне – об этом позднее – мы несколько дней с мамой жили в комнате Гиты, а она переехала к подруге).

Рядом с нашим домом, ближе к реке, располагался еще один достаточно просторный, но какой-то приземистый дом, часть которого занимала Эмма Яковлевна Лазарева с двумя мальчиками: Мишей, что был старше меня года на 4 или 5 и Лелей. Леля был, видимо, одного возраста с Леной. Муж Эммы Яковлевны был когда-то кассиром на фабрике, но в то время, что я хорошо помню себя, в живых его не было. Миша в наших играх почти никогда не принимал участия, а Леля больше тяготел к дружбе с Леной, для него мы были маленькими.

Ближе к мельнице стоял небольшой белый домик (как украинские мазанки), занимаемый главным механиком фабрики Ваксманом. Единственная его дочка Сара часто приходила к нам с Тамарой в гости, но, почему-то, мы ее не очень жаловали и не стремились теснее привлечь в нашу компанию.

Мне вполне было хорошо проводить время с Тамарой и Ласей или с кем-то одним из них.

Ближе к 30-м годам, нет, вернее к концу 20-х годов, Миша Лазарев появился в Москве, он учился то ли в техникуме, то ли в институте. Бывал у нас на Брюсовском в гостях, но дальше все связи с ними оборвались.

Была в Сураже еще одна знакомая семья Кранфусов с двумя мальчиками: Севой, примерно на год старше меня, и Ромой, на 3 года старше меня. Их дом стоял на окраине города, мама смотрела за детьми и вела домашнее хозяйство, папа был, наверное, состоятельным человеком – торговал мукой. Когда мы с Ласей и нашими мамами провели лето 1929 года в Сураже (об этом я расскажу позже), мы ходили к Кранфусам в гости. К сожалению их семью постигло обычное для многих горе, отец был куда-то выслан, дети в поисках своего будущего, тоже покинули Сураж, оставив там только мать.

В заключение надо поведать еще об одной, очень близкой моим родителям, а позднее и нам с Валей, семье – о Рашкесах.

Глава семьи Минна Яковлевна или как мы с Валей ее потом звали тетя Минна, была приятная и приветливая женщина, рано потерявшая мужа, умершего от туберкулеза, оставшаяся с тремя детьми: старшая дочь красавица Люба, вторая дочь Надя и младший сын Фима. На что, т. е. на какие заработки жила эта семья в Сураже, я, конечно, не знал. А когда стал старше, и очень о многом мог узнать от мамы и папы, пока они были живы, увы, не интересовался этим. Как я жалею сейчас об этом, как корю себя за такое равнодушие к близким мне людям! Но, вероятно, способствовало этому во многом все наше советское прошлое, наше воспитание и государственно-партийная идеология, которая учила нас, что прошлое – это и есть только прошлое, а ваша жизнь, ваши цели и устремления – светлое будущее, к которому идет вся страна.