Мрок услышал сквозь закрытые веки треск поленьев в костре, перед глазами мелькали багряные всполохи, лес полнился ночных звуков, трещали кузнечики, попискивали грызуны и был ещё звук, которому в ночном лесу уж никак не было места. Звук перебора струн.
Мрок пошевелился и зашипел. Бок саднило. Он ощупал себя, на месте, куда угодила лапа лесного чудовища, была наложена чистая повязка. Орк приподнялся на локте.
– С возвращением с того света, – поприветствовал его гном, музыка прекратилась.
– А я то думал что вы, бородатые, можете только молотами махать в кузнях, а вы ещё и музицировать умеете, – поддел нового знакомого Мрок.
– А я считал что вы зелёные можете только кирками работать а ни как уж не слагать стихи, – вернул должок гном.
– Ты что читал мои стихи?! – взвился орк, и тут же пожалел об этом. Рану опалило огнём. Он схватился за бок и скривился.
– Нужен было перевязочный материал пришлось пустить твою рубаху на тряпки, – орк застонал.
– У-уу, любимую рубаху распластал!
– Да рубаха то была безвкусная, – сказал гном с усмешкой.
– Много ты понимаешь, – огрызнулся орк но тут же спросил с интересом, – как тебе моя писанина?
– Красиво… – без доли иронии ответил гном. – Есть в твоих стихах, что то, что за душу берёт. Веришь, нет, спать не ложился, пока всё до последнего четверостишия не прочитал, впечатляюще.
– Благодарю, – смутился орк, – я никому их раньше не показывал, и так был белой вороной у своих. А ты? Что ты там наигрывал, пока я не проснулся?
– Я? Ах это, ну слушай, – и он снова взял лютню в руки. И орк сразу заслушался. Мелодия лилась из старой лютни как поток из горной реки. Перед глазами вставали картины древних битв, далёких странствий и множества приключений. Музыка звала, пьянила, заставляла душу петь в такт струнам и уносится ввысь за сложной и очень красивой мелодией. Когда гном закончил свою игру, на душе у Мрока было светло и чисто как после долгого разговора по душам с близким другом.
– Это было великолепно, – дал оценку его игре Мрок. – И что у вас там много таких как ты?– Поинтересовался он.
– Нет не много, – сказал Гофр с грустью и опустил голову, отложил инструмен. – Из за этого и я был у своих чем то вроде белой вороны. – сказал он и грустно вздохнул.
Огонь потрескивал, молчание длилось, первым тишину решил нарушать гном.
– Так куда путь держишь?
– Я сбежал от своего племени, назад мне дороги уже нет, – пооткровенничал орк, ворочаясь на лежанке из лапника, которую для нового знакомства расстелил дварф. – Теперь я полной изгой и куда идти мне всё равно.
– Что ж, похожая история и у меня. Гномы моего возраста, прежде чем осесть в Горном Королевстве сначала выходят в мир. Так наши знания не застаиваются, а дополняются умениями тех, кто вернулся из большого, так сказать, мира. Вот и я, можно сказать, вольный гном. Пока не заработаю себе славу молотом или секирой домой не вернусь. Да и честно-то сказать мне и не сильно хочется пока домой. Там я тоже был, как ты сказал, белой вороной. Все смотрели на меня с мягким осуждением, как на больного на голову. Не переношу эти снисходительные взгляды. Я люблю музыку, а то что она не помогает кузнечному делу, что ж, пусть, – закончил он и тяжело вздохнул.
– Не кори себя, – мягко сказал орк, пытаясь поддержать нового знакомого. – Ты не один такой, а то, что мы встретились, вообще я считаю счастливой случайностью, или даже перстом судьбы. Если ты не против, пойдём в большой мир вместе. С сотоварищем завсегда легче.
