Я один за другим нанес три рубящих удара по указанному месту, пока из пасти чудища раздавались злобные вопли, а ствол содрогался и изгибался. Рыжебородый и Жердь перерубали непрерывно разраставшиеся ветви.
И вот последний удар. Я развернул меч и вонзил в открывшуюся плоть монстра. Из громадной раны вырвались брызги алой крови. Чудище издало последний громогласный крик и затихло. Нападавшие на отряд ветви остановили свой набег.
Я вытер ладонью залитое кровью лицо, осмотрелся. Лес охватила гробовая тишина. Изроэль помогала Лопуху освободиться от застывших на его ногах веток. Приблизился к девушке и, невзирая на озадаченное лицо эльфа, настойчиво спросил:
– Что ты чувствуешь, когда дотрагиваешься до меня?
– Эй, я не собирался быть свидетелем ваших любовных откровений. Лучше помогите выбраться! – возмутился эльф, на что Изроэль протянула ему нож и встала с земли.
– Молчи! Считай, твое дежурство продлено. Будешь знать, как спать на посту, – рявкнул я и сплюнул на землю.
– А он прав! Лопух, еще раз уснешь, лично тебя прирежу! – поддержал проходивший рядом Жердь.
Эльф выругался и, что-то бормоча себе под нос, принялся кромсать ножом сковывающие его путы.
Изроэль обошла Лопуха и встала напротив меня.
– В тебе колоссальный магический источник. Я беру немного и разжигаю свет, – задумчиво проговорила она, глядя мне в глаза. А после подняла ладонь и снова щелкнула пальцами. Но ничего не произошло.
– Как ты остановила время? – В моем голосе звучала сталь.
– Я… я не знаю. Но мне впервые удалось проявить столь яркий свет. – Мой напор смутил девушку.
– Не знает она, – пробурчал я себе под нос и развернулся.
Уставшие ноги еле доволокли меня до лагеря. Я плюхнулся на расстеленный плащ, и, невзирая на разгоравшийся между Жердем и Рыжебородым спор, сомкнул веки и крепко уснул.
Когда рассветные лучи солнца едва пробились сквозь поредевшие кроны деревьев, я с прищуром открыл глаза. Рыжебородый растолкал меня, я поднялся и стер с лица осевшую за ночь росу. Вся моя одежда пропиталась лошадиным потом.
– Она очнулась. – Гном указал на сидящую с флягой в руках чародейку. Взгляд девушки был отрешенным.
– Ты сможешь ехать дальше? – приблизился к ней и тихо спросил.
Гном достал из своей седельной сумки маленький стеклянный пузырек с мерцавшей мутно-голубой жидкостью и протянул чародейке.
– Могу, – отрезала она, не глядя в мою сторону. Я не ожидал, что ей хватит сил на грубость.
– Выпей это, полегчает, – заботливо предложил гном Марайне, рассматривавшей склянку.
– Ты спрятал его для меня. – Уголок ее рта слегка приподнялся в улыбке. – Повезло, что мы удрали раньше, чем стражники нашли его. – Она осторожно поддела пробку и открыла пузырек.
Гном слегка смутился, его бледные щеки покраснели.
– Что это? – спросил я.
– Чистая энергия хаоса, – воодушевленно ответил Рыжебородый, он явно гордился тем, что смог вывезти склянку из города. – Чтобы наполнить один пузырек, алхимики выжимают магию хаоса из пяти баральных камней, оставшихся после сотворения нашего мира. За год гномы находят не больше десятка таких камней.
– Откуда она у тебя? – Я перевел настороженный взгляд на Рыжебородого.
– Ну-у, – протянул он, явно не желая отвечать.
– Да украл он его, чего не понятно? – Меж стволов деревьев показался идущий к нам Жердь.
– Почему тогда ты вчера им не поделился, когда это было нужнее всего? – Я тщательно контролировал тон, дабы не разозлиться сильнее. У Рыжебородого постоянно имелось при себе лекарство, но он не поделился им раньше, и мне пришлось весь вчерашний день возиться с чародейкой. От злости скрежетали зубы.
