– Медведева.
Страус на несколько секунд задумался.
– Лысого что ли?
– Да.
– Кто?
– Та, что сбежала.
(После всего случившегося этой ночью я в тот момент действительно поверил в это.)
При этих словах ошеломлённый страус прислонился спиной к стене и сполз на ней на пол. Когда он опускал голову, чтобы обхватить её руками, то подбородком задел хуй.
– Как? Быть не может… Ты кто? Ты пришёл меня убить?
– Я полицейский и расследую его убийство. Что там? – снова спросил я его, показывая на люк.
– Там?.. Оттуда лысый по ночам приходил за яйцами.
– Он ведёт в дом?
– Наверное.
– А кроме него сюда никто никогда не заходил?
– Нет.
– Точно? Филин или медведица не заходили?
– Нет.
– А волк?
– Говорю же, нет. Только вначале, когда мы здесь обустраивались, приводили сюда страусих другие – но те были из кошачьих.
– А когда вы здесь появились?
– Уже не помню. Года два назад, наверное.
– А как сюда попали?
– Я тогда жил в ***. В какой-то день ко мне подошли здоровенный кот Бегемот и корова, та молчала всё время…
– А те что говорили?
– Кто те?
– Кот и бегемот.
– Это кота так Бегемотом зовут… да, странное имя… ну, подошёл он тогда ко мне и сказал: «Не хочешь ли ты жить один в доме с несколькими страусихами? Я могу устроить». Ну, я расспросил у него поподробнее и согласился. У меня тогда в этом деле не очень-то всё складывалось: моя бывшая говорила, что я неромантичный. После этого меня и ещё десятерых наложниц привезли сюда. Тут я и увидел лысого. Он и объяснил нам, зачем мы здесь. Сначала яиц было немного, поэтому он прислал ещё наложниц. Где-то год назад на двадцати и остановились… Да ты сам погляди вокруг! О чём ещё можно мечтать? Ебля, телевизор, музыка, еда! Это рай!
Я огляделся. Да, действительно, рай, но не для них. Неудивительно, почему она его убила.
– Вас сюда приводили оттуда? – спросил я, показывая в сторону «канализационного люка». Страус кивнул. Несколько минут хорошенько поразмыслив над всем этим, я пришёл к выводу, что смысла здесь оставаться больше нет, я решил как можно скорее заехать в участок и рассказать обо всём, что видел. – Ладно, мне необходимо отлучиться ненадолго и обо всём этом доложить в участок, я скоро вернусь, – сказал я и направился к выходу.
– Стой! – вскрикнул страус, вскочив на ноги и положив одну руку мне на плечо, вторую он держал там. – А что с нами теперь будет?
– Что будет? Выслушают каждого, проверят показания и отпустят, если всё чисто.
– А меня? Меня не посадят? – спрашивал он, с надеждой и страхом всматриваясь вглубь меня.
– Тебя? Ну… ты ведь такой же пленник, как и они. Вон у тебя и браслет на шее висит. Так что думаю, тебя тоже отпустят. Если только они на тебя заявления об изнасиловании не напишут, – сказал я, кивнув головой на клетки. – Но чтобы тебя успокоить, скажу: я никогда в жизни не видел, чтобы твари одного вида подавали друг на друга такие заявления.
– Правда? – спросил страус, слёзы при этом выступили у него на глазах.
– Вот увидишь, – сказал я и ободряюще похлопал его по плечу.
Страус проводил меня до выхода. Когда я встал у лестницы и обернулся, то увидел, как он, остановившись перед датчиками, стоял, по-боевому держа подбородок, с вытянутыми по швам руками и опущенным оружием; свет в конце коридора очерчивал его голову.
На него снизошла благодать.
