– Ну, относительно тренера – это я разберусь. А вот что он делает с Косинцевым и этими журналюгами?
Вопрос остался без ответа, поскольку у меня были только предположения.
– Наверное, снимает стресс, – предположила я.
Савельев, помедлив, проговорил:
– Ну, и ладно. Пускай пьет. Ничего страшного. Кто такой Георгий, правда, непонятно. А вот с «БМВ», думаю, мне ясно. Говоришь, желто-зеленая эмблема на машине?
– Да, – подтвердила я.
– Спасибо, Женя. Это пермский клуб «Восход». А человек этот скорее всего Козлов. Больше он с ним не встречался?
– Нет.
– Не спускай со своего клиента завтра глаз. Постарайся по максимуму узнать все, что произойдет на этой встрече.
– Но, Алексей Алексеевич, – запротестовала я. – Ведь я не детектив.
– А я тебе заплачу, – не растерялся Савельев. – Постарайся, это очень важно. А сейчас можешь ложиться спать. Пускай пьет с журналистами, пускай. Это даже хорошо.
Чем это было хорошо, я так и не поняла, но это было и неважно.
В эту ночь мне, признаться, не спалось, несмотря на то что от Савельева поступило указание ни о чем не беспокоиться и слежку за Челидзе на сегодня оставить. Я лежала в постели, пыталась смотреть телевизор, но по всем каналам шла какая-то дребедень, вникать в смысл которой мне даже не хотелось.
Я думала о своем разговоре с Савельевым и вообще перебирала в голове все события сегодняшнего дня. И зачем я только согласилась следить за этим Челидзе? Эта идея с самого начала показалась мне не совсем, мягко говоря, удачной. Ну что я могу узнать о делах Олега Амвросиевича? Если у него и есть какие-то тайны, он же не станет обсуждать их при всех! А если следить по полной программе, то нужно использовать специальные технические средства, ставить их в номер и машину Челидзе. А мне самой не шифроваться под Машу Королеву, а вообще вести себя, как человеку, не имеющему никакого отношения к команде, дабы не привлекать к себе внимания Олега Амвросиевича…
Я было уже начала дремать, когда из коридора послышались какие-то громкие голоса, а затем пронзительный женский визг.
«Что еще такое?» – недовольно подумала я.
Шум доносился со стороны номера, в котором засела троица приятелей-журналистов вместе с Челидзе.
«Откуда там женщины-то взялись?» – подумала я и выглянула в коридор.
Возле номера Косинцева истошно визжала какая-то рыжеволосая девица лет двадцати с небольшим.
– Убили!
Я моментально кинулась за девицей и, догнав ее у самого лифта, ухватила за волосы и, развернув к себе, хорошенько встряхнула.
– Кого убили? – спросила я ее.
Девица пыталась вырваться и лишь показала пальцем в сторону номера, в котором «зависали» Челидзе со товарищи.
– А ты кто? – продолжала я допрос.
На этот вопрос девица отвечать не стала, она все так же отчаянно вырывалась, визжала и даже сумела своими длинными ногтями расцарапать мне щеку. Ну уж этого я терпеть не стала, а молча врезала ей под дых. Девица охнула и согнулась.
– Ты кто? Проститутка? – закричала я.
Зажатая мною в тиски девчонка кивнула.
– Так, а кто с тобой был? Кто убежал?
Девица некоторое время молчала, а потом, заикаясь, проговорила:
– Это сутенер… Турок… Он нас привез… Он первый вошел, а мы в коридоре ждали… Его не было несколько секунд, потом он выскочил, велел бежать. Натэла с ним убежала, а я не успела… Я ни при чем, я вообще ни при чем, отпустите меня! – быстро заговорила проститутка.
– Кого убили?
– Не знаю… Мужчина какой-то… Я заглянула, а он мертвый, а другой на полу… И пистолет рядом валяется.
