его ножки и попробовать протащить его по полу на ДВУХ других. Но со столом у НЕГО так НИЧЕГО и не получилось. Тогда НИКТО стал таскать к двери стулья. Ещё ОН принёс ДВЕ тяжёлые ватные подушки. Потом принёс ещё ДВЕ пуховые подушки. Когда отец вернулся назад, то не смог ключом открыть дверь. -Сынок, открой! -Нет! Не открою! -Открой. -Нет!! Я не пойду больше в детский сад! -Я сказал воспитательнице о том, что ты не хочешь туда ходить. Она сказала, что если он не хочет, то пусть не ходит. -Я не верю! Я не пойду в детский сад! -Не хочешь – не иди. И та женщина тоже сказала, что если не хочешь ходить, то можешь не ходить. Открой. -Нет!! -Я тебя больше туда не отведу. -Ты меня обманываешь! -Нет, сынок. Я тебя не обманываю. Я тебя больше туда не отведу. ДВОЙСТВЕННОЕ чувство продолжало мучить НИКТО. ОН боялся обмана и не хотел держать отца перед запертой дверью. ОН любил отца, и это ПЕРЕТЯНУЛО. И ОН стал оттаскивать от двери всё, что к ней принёс. Потом встал на оставшийся у неё стул и ОТКРУТИЛ задвижку замка назад. Когда дверь открылась, и отец зашёл в дом, сердце НИКТО сжалось так, как будто ОН выпустил раз проведённого ИМ джинна, против которого уже НИЧЕГО не сможет СДЕЛАТЬ. Но отец не обманул ЕГО. И НИКТО мог уже ЦЕЛЫМИ днями находиться дома, выходить из него и возвращаться тогда, когда ЕМУ было нужно. Кто-то высыпал на ближайшем углу футбольного поля КУЧУ опилок вместе с гладкими обрезками твёрдых дощечек. НИКТО и ещё одного мальчика, ЕГО ровесника, жившего в том же доме, что и ОН, привлекла эта КУЧА чистых приятно пахнувших опилок. Когда они ВДВОЁМ возились с этой КУЧЕЙ, к ним подошёл ещё один, живший в другом доме. Он на три – четыре года был старше их. И он взял ДВЕ горсти опилок из КУЧИ и стал струйкой, как РАСТЯГИВАЯ удовольствие, высыпать их на голову именно НИКТО. И лицо у него даже поплыло от такого удовольствия. А отец НИКТО сидел неподалёку и, незаметно и быстро подкравшись, поймал того, у кого лицо сразу исказилось и передёрнулось от страха, кто успел отбежать лишь на несколько шагов, кто пытался вырваться и убежать. Отец НИКТО силой приволок того, ПРИТЯНУЛ к КУЧЕ, вжал того в НЕЁ головой и стал горстями брать опилки и втирать тому в голову так, словно собирался искупать того в древесных опилках. Тот при этом кричал как резанный. Его крики заглушались руганью отца. На дороге у того угла футбольного поля собралась КУЧА детей и взрослых, в которой все стали переговариваться между собой, осуждая отца НИКТО. И дети ВТОРИЛИ взрослым. Отец НИКТО словно выглядел для них каким-то чудовищем. НИКТО от всего этого побежал домой. Через несколько дней после этого НИКТО играл с одним мальчиком, тоже своим ровесником, прямо перед окнами той квартиры на ПЕРВОМ этаже, в которой жил. ДВОЕ других, их ровесников, которые жили на на четвёртом и пятом этажах и поднимались к себе через третий подъезд, ни с того ни с сего стали бросаться камнями, когда пробегали мимо них. Именно НИКТО оказался для них как самой подходящей живой МИШЕНЬЮ. ОН даже не успел сам схватить подходящий камень, когда один из брошенных в него камней попал ЕМУ в голову у правого виска. И вся правая ЕГО щека вскоре обильно залилась кровью. ЕГО отец опять стал ругаться перед опять собравшейся КУЧЕЙ из взрослых и детей. Но на этот раз не было слышно голосов осуждения в этой КУЧЕ. Крови было так много, что никто не смог открыть свой рот. Каким-то
