Читать онлайн Гайк Октемберян - Т и г р. А в ваших краях тигр водится? Может, стоит подёргать его за усы?

© Гайк Октемберян, 2025

ISBN 978-5-4490-4423-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От чего-то усиливавшегося, проникавшего в меня и грозившего мне оцепенением я стал просыпаться и поспешил изо всех сил оказать ему сопротивление: заставить себя во что бы то ни стало пошевелиться. Что-то опять зависло надо мной с едва уловимым шипящим звуком какого-то шелеста. Преодолев угрозу парализации, я решил встать и посмотреть на часы. На экране этих часов, находившихся на изготовленном мной комоде, в темноте ярко светились красным единица и девятка после ДВУХ НОЛЕЙ. На самом ДЕЛЕ после полуночи прошло семнадцать минут. Из-за отключений электроэнергии на этих часах приходилось заново устанавливать время, которое как стиралось в НИЧТО, в одни НОЛИ. Пару дней назад свет раз за разом отключали, и когда я в последний раз устанавливал время на часах, то нажал лишних ДВА раза на кнопку установки минут и не стал переустанавливать его.

Раз время уже минутами перешло за полночь, то очередные сутки,16 октября 2009 года, можно было считать наступившими. Когда эти сутки подходили к концу, и я уже спал, звук сильного удара в стену дома со стороны дороги разбудил меня. Твёрдости камня, который мог бы долететь с этой стороны, в этом ударе не было. Было похоже на то, что кто-то сумел с такой силой и бросить какой-то короткий, где-то в полметра, обрезок бревна, так, что он вылетел как из пушки. Этот «короткий кусок бревна», нисколько не теряя высоты, не начиная падать на землю, попал прямо в бревенчатую стену дома рядом с верхним углом окна. И этот сильный удар в стену дома разбудил и моего отца, который спал в другой половине дома.

Я вскочил с места и посмотрел на часы. Часы ПОКАЗЫВАЛИ, что после полуночи прошло ровно девятнадцать минут. После того, как что-то стало усиливавшимся магнетическим воздействием пронизывать меня, прошли ровно сутки. Минута в минуту. Прежде чем выйти из дома, я взял с собой фонарь. То, что было брошено в стену дома, должно же было остаться лежать на земле рядом со стеной, и я мог это увидеть. У стены никакого камня или какого-то куска дерева, или чего-то другого, чего не было в этом месте и что можно было бросить, мне так и не удалось обнаружить.

Никакого постороннего предмета не удалось обнаружить и где-то в стороне от стены. Я взял и прошёлся к калитке, внимательно просматривая поверхность земли и слева, и справа от себя, и НИЧЕГО не обнаружил. НИЧЕГО постороннего не удалось мне обнаружить даже за углом дома.

Когда наступило утро 17 октября 2009 года, я решил попробовать ещё раз взяться за поиски того, что было брошено в дом с какой-то нечеловеческой силой. Мне не давало покоя то, что прошлой ночью мне так НИЧЕГО и не удалось обнаружить. Как только я ни старался что-то всё-таки найти, но и на этот раз всё закончилось безрезультатно. В течение дня я снова и снова принимался просматривать прилегающий к дому со стороны дороги участок земли, но так НИЧЕГО и не обнаружил. Раз шесть я осматривал этот участок земли в тот день, не собираясь смириться с бесплодностью своих усилий.

Политика «жёсткой экономии», точнее максимального обезденеживания населения, привела к тому, что у многих домов уже лет шесть назад ограды стояли уже рассыпавшимися. У живших в этих домах не хватало денег на то, чтобы СДЕЛАТЬ новые ограды. Пару лет назад архитектор с парочкой работников сельсовета стали обходить дома, стоявшие вдоль главной дороги, проходившей через всё село, и стали записывать, где сколько столбиков, прожилин, штакетника требуется для того, чтобы СДЕЛАТЬ новые ограды для того, чтобы село хотя бы по обеим сторонам от этой дороги выглядело благоустроенным.

Нам, отцу и мне, жившим в угловом доме, требовалось СДЕЛАТЬ больше, чем нашим соседям. В сельсовете же старались выделять примерно равное количество штакетника, брусков, столбиков. Нашим соседям пришлось СДЕЛАТЬ на несколько метров больше до того угла, от которого ограда шла уже к нашему «гаражу», от того места, где проходила граница между нашими участками.

В наступившем году мы уже могли позволить себе СДЕЛАТЬ ограду от этого угла до обветшавшего «гаража"и: заменить оставшиеся ДВА звена между столбиками и гаражом. Нужно было заменить оставшиеся ДВА звена и с другой стороны, с которой я летом и начал свою работу. ВТОРУЮ часть работы оставил на другой день. Ранним утром, чуть ли не на рассвете, меня разбудил какой-то стук, который доносился откуда-то снаружи. Когда я вышел из дома, чтобы посмотреть, что же такое происходит где-то поблизости от нашего дома, то увидел мужа Светки-соседки и её взрослого сына. Они ВДВОЁМ удерживали себя в каком-то напряжённом молчании и в той поспешности, с которой работали молотками. Они ДЕЛАЛИ ограду там, где я собирался её заменить в этот день, в любом случае, конце этой недели.

С сентября месяца Светка-соседка стала позволять себе раз за разом появляться там, где проходила граница между нашими участками, и задерживаться там. Когда мы стали копать картошку, эта Светка принялась собирать ягоды с кустов черёмухи, которые росли на нашей стороне в том самом углу, который образовывала наша ограда у «гаража». Потом она снова и снова начинала приниматься за уборку там, где день-ДВА назад уже что-то поубирала у этих кустов. Снова и снова она отваживалась забираться на нашу сторону, до того столбика, до которого выделенный сельсоветом пиломатериал словно позволил им добраться несколько лет назад. Получалось так, что СДЕЛАННАЯ ими до угла ограда уже позволяла им присвоить весь этот угол с кустами росшей там черёмухи.

В годы безденежья мы были не в силах поставить новую ограду вместо той, что уже рассыпалась. За последние ДВА года я сумел закрыться от соседей на большей протяжённости границы между участками. И всё яснее становилось, что необходимо закрыться и с той стороны, с которой осталось загородиться.

Граница между нашими участками шла строго по прямой. Мне для начала нужно было натянуть шнур, как продолжая линию уже СДЕЛАННОЙ ограды, потом установить на этой линии столбики, которые уже достаточно было скрепить между собой брусками. Для того, чтобы на следующий день работа на границе между участками как можно меньше бы меня задерживала, я решил вечером 19 октября 2009 года, когда уже наступили сумерки натянуть тонкую алюминиевую проволоку с электрокатушки.

Когда начало темнеть, я уже был дома и собирался ложиться спать. Какое-то сильно уплотнившееся напряжение чего-то неспокойного просто мешало мне заснуть. НИЧЕГО подобного я прежде не испытывал. Где-то до ДВУХ часов ночи мне всё не удавалось уснуть. И течение времени не уносило и нисколько не ослабляло это сильное ощущение чего-то уплотнившегося и вселявшегося в меня каким-то беспокойством. Когда сон всё же овладел мной, я увидел себя в форме курсанта военного училища в каком-то подъезде на первом этаже какого-то дома. С верхнего этажа спустился одетый в такую же форму мой одноклассник, который на самом деле после школы поступил учиться в военное училище. Он вместо того, чтобы направиться к выходу, остановился у находившегося рядом со мной ещё одним курсантом, одной рукой схватил его за голову и нагнул к столу, а другой пару раз так сильно ударил того по лицу, что у того побежала кровь. Такое проявление какой-то необъяснимой жестокости настолько поразило меня, что я проснулся. Потом я лежал где-то в течении часа, обращая раз за разом своё внимание на то, что то ощущение, которое мешало мне уснуть не только не исчезло, но стало каким-то ещё больше уплотнившимся.

Тут снаружи раздался какой-то сильный грохот. Я вскочил с места и посмотрел на часы. В темноте светились красным цветом цифры, и они ПОКАЗЫВАЛИ, что после полуночи прошло четыре часа и четыре минуты.

У меня как-то чересчур сильно забилось в груди сердце, когда я вышел наружу, не забыв прихватить с собой фонарь на батарейках. В полнейшей темноте его луч высветил «Жигули», которые, видимо, пролетели, на большой скорости, мимо ДВУХ толстых стволов талины и тополя и которые ударились своей правой боковой стороной об толстый ствол ещё одного дерева так, то корпус машины согнулся полукругом. Три толстых дерева, росших за нашей оградой со стороны дороги, служили достаточно надёжной защитой от тех машин, которые могли врезаться в наш дом. От лобового стекла машины почти НИЧЕГО не осталось. Оно полностью высыпалось. С той стороны, где находился руль, кто-то силиться сесть на сиденье прямо, но его раз за разом валило в сторону. Не теряя времени, я забежал в дом, чтобы вызвать милицию и «скорую помощь». Я думая, что нужно обязательно учитывать переход с мобильной сети на обычную проводную телефонную сеть, и, получается, неправильно набрал номер. Тогда решил взять и просто набрать «НОЛЬ-ДВА». На этот раз мне кто-то ответил. Но этот кто-то словно всё никак не мог себе представить того, что где именно и какая машина врезалась в дерево и сломала ограду. И это какое-то непонимание ДЕЛАЛО говорившего со мной настолько от меня далёким, что я даже подумал, что этот человек находится за пару сотен километров от меня, может, в каком-то городе, а не в этом районном центре.

– А Вы где находитесь?! – спросил я его.

– В Тогуле, – последовал ответ.

– Ну, я тоже в Тогуле нахожусь! На улице Октябрьской «Жигули» врезались в дерево и искрошили мне ограду.

– Ну, хорошо. Сейчас наряд милиции приедет.

Из-за сохранявшегося какого-то непонимания в течение этого разговора я подумал, что будет лучше мне самому позвонить в «скорую помощь». Мной завладели сомнения, что тот, кто говорил со мной только что по телефону, догадается это СДЕЛАТЬ. Когда я позвонил «НОЛЬ-три», то почти такое же какое-то непонимание стало ДЕЛАТЬ говорившую со мной женщину такой же далёкой от меня и как и от всего произошедшего. Мне лишний раз пришлось объяснять ей, что машина сильно разбилась, что в ней могут находиться пострадавшие, что в такой темноте трудно что-то рассмотреть, что решил не терять времени и сразу позвонить.

– А ты в милицию позвонил? – спросила меня эта женщина.

– Да, позвонил, – ответил я на заданный мне вопрос, который послужил лишним подтверждением того, что мне самому следовало позаботиться о вызове «скорой помощи».

Через пять-шесть минут яркий свет фар подъехавшего милицейского микроавтобуса «УАЗ» осветил разбитую машину. Через полминуты свет фар подъехавшей «скорой помощи» ещё больше разогнал ту тьму, которая окружала разбитую машину. Яркий свет этих фар стал побуждать кого-то находившегося в машине выйти из неё. И тот, кто раз за разом силился прямо сесть на сиденье у руля, но сваливался в сторону, сумел сесть прямо и стал пытаться открыть дверцу машины. Но у него уже с этим что-то НИЧЕГО не получалось СДЕЛАТЬ, скорее всего из-за того, что машины с его стороны сильно растянуло по дуге. Ствол дерева с другой стороны выглядел сильно вжавшимся в бок машины. Тут само отсутствие лобового стекла стало подсказывать находившемуся в машине возможный путь выхода из неё.

Когда сидевший за рулём выбрался из машины и вышел на дорогу, кто-то ещё зашевелился в «Жигулях» только на другом переднем сиденье, пытаясь приподняться. «Где я нахожусь?…» – произнёс этот ВТОРОЙ. Эти слова словно обязательно нужно было произносить в подобных случаях для того, чтобы подчеркнуть ими степень своего опьянения и преподнести это состояние каким-то достижением. Эти слова мне много раз приходилось слышать. Этот ВТОРОЙ не спешил выбираться из разбитой машины. Его что-то ещё задерживало из того, что ему нужно обязательно СДЕЛАТЬ. Ему было нужно продолжать ПОКАЗЫВАТЬ те высоты опьянения, до которых он поднялся. Ему нужно было ПОКАЗЫВАТЬ те высоты, которые отнимали у него даже способность понимать то, что происходит вокруг него и где-то внизу. Но чем дольше он задерживался в этом, тем только заметнее становилось, как он НЕ ДОТЯГИВАЛ до этих высот. Когда его стали охватывать опасения из-за того, что он. продолжая оставаться в машине, начинает опускаться всё ниже, взялся выбираться наружу тем же путём, что и первый. И ему тоже пришлось отвечать на ПОВТОРЯВШИЕСЯ вопросы, с которыми женщина в белом халате обратилась к тому, кто первый выбрался из машины. Услышав, что у него НИЧЕГО НЕ БОЛИТ, что и с ним всё в порядке, женщина в белом халате уехала на машине, на которой приехала. А этих ДВОИХ завели в милицейский «УАЗ».