Читать онлайн Гайк Октемберян - Посвящение Исиды. Том первый. Эта книга о дежавю, о потопе, о посвящении

© Гайк Октемберян, 2020

ISBN 978-5-4498-2980-1 (т. 1)

ISBN 978-5-4498-2981-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Иисус сказал в ответ: не знаете, чего

просите; можете ли пить чашу, которую Я

буду пить, или креститься крещеньем, которым

Я крещусь? Они сказали Ему: можем.

Библия, Евангелие от Матфея 20:22

«Более могущественные души сами по себе постигают истину, и они более изобретательны по своей природе. По словам оракула, такие души спасаются своею собственною силою.»

Прокл, 1 Alc

Cлучилось это летом, в июне месяце, скорее всего в 1978 году (не позже, если не годом раньше), когда подходил к ЗАВЕРШЕНИЮ восьмой год моей жизни. Во сне я увидел одноэтажный дом, как сложенный из серого туфа, и никого рядом с ним не было. Почувствовал прохладу вечера и осени. И небо было хмурым, серым, ЗАТЯНУТЫМ сплошными облаками.

НИЧЕГО особенного или чего-то примечательного в этом доме не было, и когда я проснулся, то твёрдо был уверен в том, что этот дом мне знаком, что не в ПЕРВЫЙ раз его увидел, что для меня не составит никакого труда увидеть его снова.

Наша семья в то время жила в квартире номер ДВА на ПЕРВОМ этаже пятиэтажного дома. Мы время от времени ходили в гости в «старый дом», где жили три брата моего отца. В самом конце пути в ту сторону приходилось идти по улице Алавердяна вдоль длинной стены авторемонтного завода. Этот отрезок пути становился для меня каким-то угнетающе-утомительным. Стена ТЯНУЛАСЬ справа и заканчивалась углом, за который мы поворачивали во двор «старого дома», который был отгорожен от улицы высокой, с ДВУХЭТАЖНЫЙ дом, газовой котельной. И с другой стороны от котельной отставался проход в этот двор. «Старый дом» находился в углу, который образовывался между стеной авторемонтного завода и стеной детского сада, которые сходились под прямым углом.

С одной стороны от Ереванского шоссе были выстроены пятиэтажки, а с другой стороны от него проходили железные дороги. За этими пятиэтажками СКРЫВАЛИСЬ одноэтажные дома. Когда мы отправлялись в гости из пятиэтажного здания номер 159, порой выходили сначала к шоссе и двигались по прямой, вдоль него, до кинотеатра «Ширак», за которым поворачивали направо и шли до поворота налево на улицу Алавердяна. Иногда мы шли напрямик мимо одноэтажных домов, оставляя пятиэтажки с левой стороны, и, проходя за школой и за расположенным рядом с ней кинотеатром, сразу выходили к улице Алавердяна.

Когда мы в очередной раз отправились проведать родственников и пошли напрямик, для меня выпала возможность ещё раз увидеть тот дом, который увидел во сне. Я ожидал увидеть этот дом с правой стороны, когда нам совсем немного оставалось пройти до той школы. И мне нужно было ОБЯЗАТЕЛЬНОНЕ ПРОПУСТИТЬ этот дом.

Произошло что-то неожиданное: я его не увидел. Но самой уверенности в том, что я его точно где-то видел, меньше не стало. Я решил, что его где-то, всё-таки, ПРОПУСТИЛ, и настроился на обратном пути быть более внимательным, чтобы ОБЯЗАТЕЛЬНО его увидеть. Когда я его так и не увидел, меня с ещё большей силой ОХВАТИЛО такое чувство, словно потерял какую-то очень нужную мне вещь.

В то время я не мог самостоятельно так далеко уходить от нашей пятиэтажки, чтобы заняться поисками этого дома, который мне снова нужно было увидеть. Что-то побуждало меня ОБЯЗАТЕЛЬНО его найти. Что-то лишило меня покоя. Мне оставалось только ждать того дня или вечера, когда кто-то из родителей посчитает нужным ещё раз отправиться в ту сторону.

Когда мы через какое-то время, побывав в центре города, вышли на автобусной остановке у третьей больницы и направились в сторону «старого дома» с другой стороны, я подумал о том, что, может, нужный мне дом находится с этой стороны, где тоже были одноэтажные дома. Но и на этот раз я НИЧЕГО не обнаружил.

После этого я уже задуматься о том, что почему же у меня раз за разом не получается увидеть нужный мне дом, и пришёл к выводу, что его что-то от меня загораживает. И ПЕРВОЕ, о чём я подумал, что его СКРЫВАЕТ от меня стена детского сада. На эту стену я как-то раз залазил вместе с мальчишками из «старого дома».

К этой стене, примыкавшей под прямым углом к стене авторемонтного завода, примыкал гараж, в котором находился наш «горбатый» «Запорожец». Я собрался ОБЯЗАТЕЛЬНО проверить моё предположение. Когда наша семья опять отправилась в гости, и когда отец и мать с младшей моей сестрой уже направились ко входу в дом, я отстал от них и двинулся прямо в сторону гаража. На его крышу мне уже несколько раз приходилось залазить. Я взял влево от него, когда стал подходить к нему, чтобы подняться на стену с крыши расположенного рядом сарая, который принадлежал соседям. И с высоты этой стены за ней всё оказалось каким-то неожиданно другим.

Шло время, а местонахождение нужного мне дома не давало мне покоя. Когда я оказывался в тех местах, где, в основном, были одноэтажные дома, даже на другой окраине города, то начинал думать о том, что, может, где-то там видел этот дом, который всё не удавалось никак обнаружить. Но нужного мне дома нигде не было.

1. Если ПЕРВОБЫТНЫХ художников ТЯНУЛО изображать крупных животных: лошадей, быков, медведей, мамонтов, то я уже в раннем детстве почувствовал в себе какой-то великий избыток, почувствовал себя способным СДЕЛАТЬ что-то важное и значительное, и меня ТЯНУЛО рисовать слонов, бульдозеры, экскаваторы, паровозы. Я восхищался силой человеческого разума, создававшего мощную технику. Не дети же создавали её, а взрослые. И взрослые больше вызывали у меня доверия, чем их дети. Рядом со взрослыми чувствовалась какая-то ЗАЩИЩЁННОСТЬ. Когда их рядом не было, со стороны их детей часто проступало что-то чужое и враждебное мне. Их словно ТЯНУЛО суметь воспользоваться чей-то слабостью и беззащитностью.

Крови твоей хотели бы они при всей своей невинности,

крови жаждут их бескровные души – и потому они кусают со

всей невинностью.

НИЦШЕ, «Так говорил Заратустра»

Когда я стал взрослеть, стал ПОНИМАТЬ, что за одним злом СКРЫВАЕТСЯ другое, которое может быть большим, более низким и подлым, что насколько у самих взрослых их души могут быть ДЫРЯВЫМИ. их души. Когда я оказывался слабее и в одиночестве и не мог что-то СДЕЛАТЬ против нацелившихся на меня, каждый раз какая-то завеса ЗАЩИЩЁННОСТИ оказывалась разодранной сверху донизу. Каждый раз я обнаруживал себя низвергнутым на жёсткую землю с высоты какого-то великого избытка, от которого НИЧЕГО не оставалось. И через эту РАНУ от меня словно начинала уходить моя жизнь. НЕОБХОДИМОСТЬСКРЫТЬСЯ уводила меня оттуда, где ОТКРЫВАЛАСЬ моя слабость. Она часто уводила меня домой, где я мог ОТЪЕДИНИТЬСЯ.

Беги, мой друг, в своё уединение: я вижу тебя искусанным

ядовитыми мухами. Беги туда, где веет суровый, свежий

воздух! Беги в своё уединение! Ты жил слишком близко к

маленьким жалким людям. Беги от их невидимого мщения!

В отношение тебя они только мщение.

Не поднимай руки против них! Они – бесчислены, и не твоё

назначение быть махалкой от мух!

Бесчисленны эти маленькие, жалкие люди; и не одному уже

гордому зданию дождевые капли и плевелы послужили к

гибели.

НИЦШЕ, «Так говорил Заратустра»

ПАМЯТЬ принималась возвращать и возвращать меня к произошедшему. Так она словно какими-то стежками старалась зашить ту РАНУ, которую мне нанесли, как ЗАЩИЩАЯ от какой-то бесконечной опасности в образовавшейся ДЫРЕ. Я уже чувствовал, как у меня горели щёки, когда мне хотелось поскорее СКРЫТЬСЯ в нашем доме. А дома РАНЕННАЯ душа пылала как в огне из-за того, что как произошедшее продлевалось в том, как оно ПОВТОРЯЛОСЬ в ПАМЯТИ.

Надо, чтобы ты сжёг себя в своём собственном пламени:

как же мог бы ты обновиться, не сделавшись сперва

пеплом!

НИЦШЕ, «Так говорил Заратустра»

Зачем же ПАМЯТЬ возвращала и возвращала меня к пережитому? Чтобы я, раз за разом просматривая пережитое, лучше мог понять то, что чему не нужно давать ход; что когда даётся ход одному, то ход другого пресекается; чтобы пресекать ход того, что поразило меня, поразило мою ЗАЩИЩЁННОСТЬ? Чтобы я мог устоять в своей ЗАЩИЩЁННОСТИ? Чтобы не остаться в чём-то ВИНОВАТЫМ? Чтобы лучше и лучше прийти к пониманию того, что слабость всегда ВИНОВАТА? Чтобы сжигавшая меня горечь засталяла меня НАПОЛНЯТЬСЯ агрессивным раздражением к самому себе за проявленную слабость? А в чём была проявлена слабость? В опасении что-то нарушить, в опасении напасть в ответ и пересилить в ответном зле?

Почему я оказывался поражённым отвращением к самому себе? За то, что ПРОПУСТИЛ зло, ход которого НЕОБХОДИМО было пресечь? За то, что ПРОПУСТИЛ зло, которое будет стремиться ПОВТОРЯТЬСЯ? ПАМЯТЬ мучила меня, а страдание меня озлобляло. Я не мог не замечать душевного подъёма, прилива жизни и чувства освобождённости, когда мне с разгоревшейся злостью удавалось ОТРАЖАТЬ тех, кто в очередной раз нацеливался на меня, как на живую МИШЕНЬ. И я стал утверждаться в НЕОБХОДИМОСТИ ОТРАЖАТЬ зло и в НЕОБХОДИМОСТИ не расслабляться. И росшая СОБРАННОСТЬ ОТРАЖЕНИЙ одним своим весом больше и больше помогала мне удерживаться на этом пути.

2. С сентября 1976 года я стал УЧИТЬСЯ в школе, которая выглядела такой, словно все пути могли идти только через неё.

И я не мог не обратить внимания на то, что насколько мне труднее стало с НЕОБХОДИМОСТЬЮ устоять в своей ЗАЩИЩЁННОСТИ. В самой УЧИТЕЛЬНИЦЕ таилась такая угроза, что она при желании сможет нацеливаться на любого из тех, кто оказался в её классе, и оставлять раз за разом в чём-то ВИНОВАТЫМ, и чуть ли не всю жизнь ему испортить одними своими «ДВОЙКАМИ» и замечаниями. Она не боялась кому-то навредить, не боялась кого-то покрыть пятнами ВИНЫ, не боялась оставлять кого-то в чём-то ВИНОВАТЫМ. Для подавляющего числа родителей и их детишек стало очень важным не пробуждать в ней желания навредить.

«Мщению и позору хотим мы предать всех, кто не

подобен нам» – так клянуться сердца тарантулов.

НИЦШЕ, «Так говорил Заратустра»

УЧИТЕЛЬНИЦЕ зачем-то понадобилось организовать «родительский комитет». Это уже потом, со временем, стало ясно, что «комитет» помогал быть УЧИТЕЛЬНИЦЕ не одноголовым драконом, а многоголовым, чтобы перевесом в количестве голов подавлялось возможные проявления какого-то недовольства и СОПРОТИВЛЕНИЯ. Этот «комитет» помогал УЧИТЕЛЬНИЦЕ в организации поборов с родителей на различные нужды, на подарки ЕЙ самой на праздники и день ЕЁ рождения, в организации каких-то «мероприятий». Я чувствовал что-то чужое мне и враждебное мне в этой УЧИТЕЛЬНИЦЕ. И это чувство усиливалось, когда