Почти никто из наступавших обратно не вернулся, не считая сбежавшей БМП с десантом.
Завтра или послезавтра снова придут три больших автобуса и выбросят полторы сотни обречённых на смерть. А потом будут привозить ещё и ещё, и так до тех пор, пока они не закончатся, страшные в своей покорности умирать, либо когда кто-то не сочтёт достаточным оптимизацию этих недочеловеков. Ведь у приватизаторов войны мы все недочеловеки, независимо от того, из Украины они или из России. Недочеловеки крошат недочеловеков.
– Когда всё началось, я думал, что это продолжение войны Великой Отечественной, – комбриг смотрел на простиравшееся перед его взором поле. – Теперь считаю, что Гражданской – корни туда уходят. Потому и такая она обоюдно жестокая и ожесточённая. Только вот есть одно отличие: мы обходимся без издевательств, мы уважаем доблесть солдата, даже если он враг. Более того – даже если он идейный враг. А вот они – нет. У них какая-то животная ненависть. Откуда это? В культуре, что ли? Воспитании? Или это на уровне генном?
– От страха это, комбриг, от страха, – тихо произнёс я, разминая сигарету, но не прикуривая, – комбриг не любил сигаретного дыма. – Слабые они духом.
10
Двадцать седьмого июля – День памяти детей, жертв войны на Донбассе. 27 июля 2014 года во время обстрела «Градами» Горловки погибли Кристина Жук и её дочь Кира. Сейчас число пострадавших от войны детей Донбасса приближается к трём тысячам, а погибших, раненых и искалеченных детей после начала СВО не поддаётся счёту. А сколько их с искалеченной психикой, неврозами, сопутствующими заболеваниями? А сколько лишённых детства? А сколько потерявших отца, мать или вообще ставших круглыми сиротами?
Кто-нибудь считал, сколько погибло детей и сколько их было искалечено здесь, в белгородском, курском, брянском приграничье? Знают ли об этом те, кто так и не собирается заканчивать эту войну? А сколько ещё детских душ, этих ангелов безвинных, уйдут в мир иной и будут с укором взирать на то, как взрослые разрушают мир?
Эта дата должна быть не Днём памяти детей – жертв войны на Донбассе, а Днём памяти жертв войны с Западом и украинскими нацистами. Жертв геноцида русских в современной прокси-войне.
Не знаю почему, просто необъяснимо, но в этот день мы молчали, ограничиваясь односложными фразами – говорить вообще не хотелось.
11
Вчера прислали наши друзья из мотострелкового полка, сражающегося под Кременной, несколько фото, снятых через полчаса после нашего отъезда. Оказывается, пристреливаются укры к нашей «избушке»: ударили «хаймарсами» и кассетниками.
В прошлый приезд ракета «Града» вошла в соседний дом. Обошлось без жертв и ранений, да только девочка – двенадцать лет всего! – сошла с ума. Мать плачет, отец лицом каменеет. Говорит, что жизнь потеряла смысл.
На этот раз ударили по нашему месту: прошлый раз «малыха»[19] прилетела, теперь натовские ракеты и снаряды. Наверное, кто-то из местных «стучал». Тут этих «дятлов» достаточно. Кто-то ждёт возвращения Киева, кто-то ненавидит Россию, причём ненависть необъяснима, кто-то этим зарабатывает…
Вечером позвонил Старшина, сетовал о случившемся, а потом сказал, что пора заканчивать таскать судьбу за хвост. Я рассмеялся: это он мне говорит, что пора начинать осторожничать? Это я каждый раз осаживаю его, предупреждаю его, прошу, а он только отмахивается: авось пронесёт. Начал перечислять ему все случаи: «хаймарсы» под Сватово и Боровой, минная засада между Боровой и Балаклеей, леса от Святогорска до Изюма и от Купянска до Балаклеи, Попасная, Кременная и… Но тут он прервал меня, поскоморошничал насчёт раскаяния, изобразил раскаяние и пообещал, что ходить теперь будем не по лезвию бритвы, а по жёрдочке. В общем, исправился и сегодня же покается в церкви.
