Какое-то тревожное чувство на мгновение поселилось в груди Алексея, но он тут же подумал о необходимости сохранять хороший настрой до сдачи крови, и тревога прошла. К тому же ему предстоял отдых на скамейке, поедание положенной донору плитки шоколада и целое утро, посвященное только себе.
В поликлинике оказалось прохладно. Запах лекарств успокаивал, навевал какие-то приятные воспоминания. Для Алексея больница была местом, где спасают жизни. Может быть, потому, что он никого еще не терял? Родители жили недалеко от жилмассива в частном секторе за железной дорогой и умирать пока не собирались. Старший брат давно перебрался в Архангельск и работал на рыболовецком судне. Друзья, несмотря на раскидавшую по разные стороны баррикад жизнь, тоже были вполне себе живы и здоровы.
В процедурный кабинет выстроилась короткая очередь. Основной ажиотаж уже спал. Так что Алексей довольно быстро оказался перед молоденькой, приятно пахнущей чем-то цветочным, медсестрой, которая приветливо ему улыбнулась. Светлые волосы мило обрамляли симпатичное лицо, а в голубых, как небо глазах, плясали искорки.
Настроение поднялось. Миг, когда можно будет насладиться отдыхом, был уже совсем близко. Даже то, что вена непослушно ускользала от тонких красивых пальцев, не испортило Алексею утра.
С приклеенным кусочком свернутого бинта на сгибе локтя, он снова вышел на солнышко, покинув прохладу поликлиники. Замер на месте, втянул носом воздух. Цветочный запах еще до конца не выветрился, приятно пощипывал слизистую. Алексей задрал голову, глянул в пустую глубокую синь неба, а когда снова взглянул перед собой, увидел, как двое пацанов трусцой выскочили из кустов и шмыгнули сквозь забор.
На пару секунд Алексей задумался, куда они дели третьего, но решил, что подростки его сейчас мало интересуют, а хочет он наконец добраться до своей скамейки и спокойно пожевать шоколад, расслабиться и насладиться прекрасным днем.
***
24 июня, утро
За два года своей новой жизни Егор уже успел привыкнуть быть в центре событий. До этого он почти не выходил на улицу и встречи с друзьями, причастность к тайнам, участие в жизни двора казались ему чем-то небывалым, невообразимо крутым. Он не раз придумывал себе приключения и прокручивал их в голове, но тогда это были лишь фантазии. Сейчас же всё было по-настоящему. И это придавало Егору значимости в собственных глазах. Его звали в компании, ему симпатизировали девчонки, да что там говорить, он мог даже выбирать того, с кем хочет дружить. Всё это будоражило. Ему казалось, что такой и должна быть настоящая жизнь. И поэтому в противостояние Кости и Миши он нырнул с головой.
Даже травма Макса лишь придала перчинки его приключениям. Сейчас он видел себя кем-то вроде Ханом Соло из «Звездных войн» или на крайний случай Валеркой Мещеряковым из «Неуловимых». Своя значимость казалась Егору чем-то особенным. А потому он готов был действовать, играть отведенную ему роль, но не забывать и о своих целях. А хотелось ему быть героем. Не второстепенным, а главным. Хорошо, пусть второстепенным, но с очень важной миссией: спасти жизнь друга, вырвать из лап плохих людей красавицу-подругу или сделать нечто столь же значимое.
С этими мыслями Егор уснул, с ними же встал ни свет ни заря. Вчера до полуночи выслеживали Мишиных отморозков. Тупые дебилы успели разболтать кому-то во дворе, что знатно отоварили одного зарвавшегося из третьего микрика. Да так, что того родная мама не узнает. И теперь «в первом микрорайоне чуваки совсем начали борзеть, почувствовали свою силу», как сказал Серый перед вылазкой, когда они с Егором, усилившись парочкой новеньких, решили разделиться, чтобы быстрее прочесать нужные дворы.
