до тла, до дна опустошен…
08.08.17
обнимут
и накроют с головою ароматы
лесных дремучих трав…
хвощи, химеры мхов
словно устав
диктуют диких запахов
раскаты,
цветущий папоротник напирает
в латах,
привстав, пускает тучи стрел,
и каждая – само благоуханье,
клубится, стелется,
вплетает фимиам,
как будто духи тут и там
так ухают, словно заходится
там-там,
подобно сердцу
громыхая…
11.08.17
затишье штиля шепчет
еле слышно
о том, что передышка – лишь
уловка,
ее задача – заманить в ловушку
и обезоружить,
внушить, что огненное дышло
утратило совсем свою сноровку,
и не успеет обнаружить,
что парус замер,
еле дышит,
расслабленно повис на мачте
и не готов к внезапной схватке,
тем более, что море стелет гладко,
а небо до бездонности прозрачно,
спускается все ниже,
ниже…
13.08.17
дождутся ли глаза
сигнальной вспышки,
когда в глухой ночи
прорежется молочным зубом свет,
пути отрезаны назад,
в затылок холод дышит, дышит,
жучком древесным память точит,
пытаясь в лабиринте спрятать след,
заря зальет огнем каналы
образовавшихся пустот,
черновикам – о, горе! – скоро в печь,
чтобы история пополнила анналы
червонным золотом пчелиных сот,
которым с роду незнакома горечь…
14.08.17
не расплескать бы, не пролить
нечаянно
дыхания стоячую волну,
не захлебнуться бы глотком
молчанья,
когда слова словно случайно
застрянут в горле
и замрут,
как будто в крепком черном
чае
слабея, тонет изумруд,
ни дня от ночи,
ни прошлого от настоящего
уже не отличая…
17.08.17
Кусочек ускользающего рая
а плоской камбале казалось –
все – одно,
свою ладонь
всегда подставит дно,
и погружение закончится
покоем,
однако роль забытого изгоя
ей рано или поздно надоест –
к чему нести этот тяжелый
крест?
Плавник волною ил разгонит…
и Бог не выдаст, и свинья
не съест –
куда уж ей, она же не морская…
смотри вперед, вперед,
не отвлекаясь, не моргая,
настанет обязательно
и твой черед
вкусить из глубины
кусочек ускользающего
рая…
28.08.17
перед глазами раскадровка –
рука – туда, рука – сюда,
и палочка волшебная летает,
ей повинуются стихии
разнообразных звуков, слитых воедино,
они подобно птицам, заряжаются
от стаи,
она сама, по сути –
квинтэссенция крыла –
меняет геометрию, размеры,
но сохраняет стройный хор полета
над ошалевшими от зависти
полями,
как будто вся земля в воздушной яме,
как будто крот на ощупь
слышит ноты,
ему бы чуточку любви, надежды,
веры…
25.09.17
сложила крылья стрекоза,
полет был долгий,
села, дышит…
в сети прожилок как добыча
еще трепещет
ветер,
пусть тоже отдохнет,
ведь нынче
на привале не до спора
о том, чей статус выше
на этом белом бесконечном
свете,
в глазах зеленые огни,
блуждая, разгораются
пожаром,
так заразительно дыхание
травы,
что не уступит небесам
по части бархатного
шарма…
тут не уместно обращение
на «вы»,
перед землею все равны,
тут грош цена любым словам…
26.09.17
излучина реки
с разбега обернулась устьем,
и берега уже не сдерживают
широты ее души,
она в залив запасы глубины
излила без малейшей
грусти –
последним выдохом – дыши!
И волны подхватили
эстафету,
раздвинули до горизонта кругозор
объединенным водным
фронтом,
решение реки уйти – бесповоротно –
свой вклад в естественный отбор
она внесла так безоглядно,
беззаветно…
27.09.17
если невинное гусиное
перо
макнуть в порочные чернила
ночи,
его полет становится
короче,
оно вздыхает,
как бы, между строчек,
где до сих пор еще белым-бело,
пытается найти хоть там приют –
подальше от наскоков
воронья,
