– Знаю! Эти сиськи – не шутка!
– Наверное, нам нужно возвращаться, пока тебя не уволили, – заметила я.
– Если он меня уволит, то в его жизни останутся одни синеяйцевые мужики.
– Файя… – Я покраснела и оглянулась на людей, смотрящих в нашу сторону. – Фильтруй речь!
– Фильтры – это для сигарет, а не для людей, Лиз, – пошутила она. Мы направились обратно в кафе, она снова взяла меня под руку, подладив шаг под мою походку. – Я рада, что ты вроде как вернулась, Лиз, – прошептала Файя, положив голову мне на плечо.
– «Вроде как»? Что ты этим хочешь сказать? Я здесь, я вернулась.
Она взглянула на меня с понимающей улыбкой.
– Пока еще нет. Но очень скоро ты вернешься, крошка.
Невероятно, как она могла рассмотреть мою боль под внешней веселостью. Я придвинулась ближе к подруге, зная, что не захочу расставаться с ней в ближайшее время.
– Лиз, и тебе хватило наглости уехать вместе с Эммой и даже не позвонить мне! – бранила меня мама по телефону. Мы с Эммой жили в нашем доме уже два дня, а мама позвонила мне только теперь. Либо из-за того, что она была зла на меня, потому что я всего лишь оставила ей записку, либо она все это время слонялась по городу с каким-нибудь мужчиной и только сейчас вернулась домой.
Я склонялась ко второму варианту.
– Извини, но ты же знала, что мы собираемся уехать… Нам был нужен новый старт, – попыталась объяснить я.
– Новый старт в старом доме? Это полная бессмыслица.
Я и не ожидала, что она поймет, поэтому сменила тему.
– Как прошел твой ужин с Роджером?
– С Ричардом, – проворчала она. – Не притворяйся, будто не запомнила его имя. А было все потрясающе. Мне кажется, он может оказаться тем самым.
Я закатила глаза. Каждый мужчина, который попадался ей на глаза, был «тем самым» – пока не становился «не тем».
– Ты про себя смеешься надо мной? – спросила мама.
– Нет.
– Смеешься, да? Ты иногда совершенно без уважения относишься ко мне.
– Мама, мне нужно идти на работу, – солгала я. – Я перезвоню тебе позже, ладно?
«Может быть, завтра. Может быть, на следующей неделе. Мне нужно немного свободы».
– Отлично. Но не забывай, кто был рядом с тобой, когда у тебя больше никого не было, девочка моя. Конечно, родители Стивена, наверное, помогают тебе сейчас, но настанет момент, когда ты поймешь, кто действительно твоя семья, а кто нет.
Я никогда еще не была так рада завершить телефонный звонок.
* * *
Иногда я просто стояла на заднем дворе, глядя на разросшиеся кусты и высокую траву и пытаясь вспомнить, как все это выглядело прежде. Стивен придавал этому месту невероятную красоту. Если речь шла о ландшафтном дизайне, он неизменно подмечал малейшие детали, и сейчас я почти ощущала запах посаженных им цветов – хотя все они уже давным-давно увяли.
– Закрой глаза, – прошептал Стивен, подходя ко мне и держа руки за спиной. Я послушалась. – Угадай цветок, – сказал он.
Запах коснулся моего обоняния, и я улыбнулась.
– Гиацинт.
Улыбка моя стала еще шире, когда он поцеловал меня.
– Гиацинт, – повторил Стивен за мной. Я открыла глаза, и он заложил цветок мне за ухо. – Я думал о том, чтобы посадить их возле пруда на заднем дворе.
– Это мой любимый цветок, – сказала я.
– А ты моя любимая женщина, – отозвался он.
Я моргнула и вернулась в настоящее, тоскуя по ароматам прошлого.
Мой взгляд упал на соседний дом – лужайка у соседа выглядела еще хуже, чем моя. Дом был построен из красновато-бурого кирпича, по всем его стенам вились плети плюща. Трава во дворе была в десять раз выше, чем у меня, а на заднем крыльце я увидела фигурку садового гнома, расколотую на куски. В нестриженой траве пряталась детская бейсбольная бита из желтого пластика вместе с игрушечным динозавром.
