Воздушный змей - страница 12

Лена только что подъехала. Железный занавес на витрине опущен. Она осторожно огибает здание, держась подальше от бродячих собак, спящих среди кусков железа и заржавленных бамперов. Заметив приоткрытую дверь, она заглядывает внутрь: девушки из бригады тренируются под контролем своей предводительницы. Лена потихоньку подходит ближе и какое-то время наблюдает за ними, очарованная их юностью и энергией. В этих без устали повторяемых ими движениях столько грации, силы, гнева… Можно подумать, что от этих упражнений зависит вся их жизнь. «Может, так оно и есть», – подумалось Лене. Самым юным не больше двенадцати-тринадцати лет. Что они тут делают? Что с ними случилось? Что они пережили, почему учатся драться здесь, в этом заброшенном гараже?

Предводительница немногим старше своего войска, но, похоже, пользуется непререкаемым авторитетом. Жесткая, но в то же время внимательная, она проходит по рядам, поправляя то жест, то стойку, то угол захвата кисти. Вокруг – сплошная разруха. Потрескавшиеся стены, изношенный ковер на полу, но это, очевидно, никого не волнует.

Занятие заканчивается. Девушки прощаются с преподавательницей, собирают свои вещи и уходят. Собравшись с духом, Лена проскальзывает в зал. Предводительница не замечает ее. Она присаживается на корточки перед стоящей в углу жаровней, ставит на нее кастрюлю, наполненную густой коричневой жидкостью. Но тут она обнаруживает у себя за спиной Лену и вздрагивает от неожиданности. В изумлении она явно пытается понять, как та попала сюда, в этот квартал, куда не отваживаются заглядывать туристы. Лена показывает ей подобранную на базаре листовку и объясняет по-английски, что пришла поговорить с ней о девочке, спасшей ей жизнь.

Собеседница внимательно смотрит на нее, потом указывает на кастрюльку, которая греется на жаровне. «Я делаю чай. Хочешь?» – спрашивает она. Отказаться Лена не смеет. Она слышала о чае масала, пряном напитке, который тут пьют повсюду и в любое время суток. Масала – это больше чем традиция, это – неотъемлемая часть индийской культуры. Пока предводительница занимается его приготовлением, Лена подробнее разглядывает место, где они находятся: на полу горами навалены пачки листовок, рядом – свернутые в рулон транспаранты. Тут же стоит сотейник и кое-какая кухонная утварь. В приоткрытом железном сундуке виднеется ворох одежды. Наличие зеркала и щетки для волос наводит на мысль, что молодая женщина тут и живет, в этом случайном месте, где зимой явно холодно, а летом страшно жарко.

Лена садится на ковер и берет металлический стаканчик, в который ее хозяйка налила горячий чай. Она делает глоток, и ее поражает пряно-острый вкус этого неожиданно сладкого напитка. От вкуса корицы, кардамона, гвоздики ее нёбо будто взрывается. Она непроизвольно отшатывается и начинает кашлять. Визави оценивающе разглядывает ее. «Если для тебя это слишком крепко, можешь не пить», – говорит она, развеселившись. Понимая, что приглашение к чаю – это не только дань гостеприимству, но и испытание, Лена выпивает содержимое стаканчика до последней капли. Этот чай и мертвого воскресит, думает она. Тем лучше. Теперь, когда первый шок прошел, напиток кажется ей очень вкусным.

Лена охотно соглашается на вторую чашку. Предводительница ухаживает за ней, невольно заинтригованная этой европейкой, так не похожей на иностранцев, которых она привыкла видеть. Тех, кто целыми автобусами набиваются в храмы, магазины народных промыслов, курортные комплексы, предлагающие аюрведические процедуры и занятия йогой. Некоторые, в поисках духовности, запираются в ашрамах. Другие, жаждущие обрести рай на земле, оседают на пляжах Юга, где наркотики найти так же легко, как кокосовые орехи или киви. Не счесть тех, кто, выйдя невредимыми из клиник