Стоит ли говорить, что эта затея не увенчалась успехом?
Однако вынужден признать, что вкус первой крови преследует меня не только из горечи сожалений. Никогда впредь я не был столь же свободен. Я стараюсь держать себя в руках, не убивать тех, кто этого не заслуживает.
Почти всегда выходит.
Рыжей девчонке повезло: она никогда не узнает, что побывала сегодня одной ногой в могиле. Она так вкусно пахла страхом, убегала затравленным зайчиком, вырывалась из последних сил, будто куропатка в силках…
Мне большого труда стоило прекратить играть с ней.
Благо, я не голоден.
Вдалеке разносился девчачий гомон, одновременно радостный и встревоженный.
Малявку нашли. Хорошо. Пора встряхнуться и убираться отсюда.
Я натянул снятую перчатку и зашагал обратно к водопаду, а оттуда вышел к прогалине, где оставил добычу.
Землями Радимии уже без малого десять веков правит король Якуб Старый, а эти горно-приморские леса принадлежат барону Юргену Ветцелю, вампиру моих лет – даже помню его при жизни. Нервный был такой паренёк, оруженосцем к нам приезжал при своём лорде. От него и благословение получил. Если я его помню, то и он вполне может узнать меня в лицо. Не порядок.
Да и не имей я резонов избегать встреч со старыми знакомцами, мне всё равно не место в этих угодьях. В господских лесах традиционно запрещено свободно охотиться не только на людей, но и на зверьё. Испрашивать дозволения у его благородия я совершенно не собираюсь, а потому лучше не задерживаться дольше нужного.
Глава 3. Яромира Руженова
– Паразитка мелкая, ты где пропадала? – взъярилась бабушка Рада, когда я украдкой, с потупившимся взглядом, переступила порог кухни.
Она упёрла руки в боки, широко растопырив локти. Раскрасневшееся от печного жара лицо с полными щеками страшно негодовало. Вообще, она всегда такая: не очень добрая. Когда дедушка Матуш живой был, то частенько получал поварёшкой, скалкой и всем, что под руку попадётся, а ведь он даже особо не пил, так только, иногда буркнет что-то ей поперёк серёдыша, и понеслось…
Маму она тоже не любила, говорила, что покупать жеребую кобылу – одно, а жениться на бабе с довеском – совсем другое.
Ещё мне кажется, она тут перегревается очень сильно. У нас же целых две печи и очаг под колпаком: вон, гуляш в котелке бурлит, пар валит. Бабушкина блуза в подмышках уже совсем пропотела, мясистые руки покрылись капельками.
И даже головной убор снять нельзя, ведь неприлично.
Волосник закрывает лоб, а сверху ещё платок, под которым кожа постоянно преет и зудится, портя и без того замечательный бабушкин характер. Самой-то мне нормально, никогда жарко не бывает ни на кухне, ни в бане – уж не знаю почему, наверное, дело в возрасте. Поди, до бабушкиных лет доживу, тоже употевать начну.
Её взгляд смерил меня с макушки до пят.
– Ах ты ж, ещё и изгваздалась, как чушка! – она всплеснула руками, благо в них ничего не нашлось, чтобы подкрепить негодование делом. – А ну отвечай! Небось, с этими дурындами опять весь день таскалась?
– Я… простите, я…
На мой лепет она разразилась гневной тирадой, от которой я совсем съёжилась, всё теснее вжимая голову в плечи и мечтая просто исчезнуть, испариться, как белёсое облачко пара. Кстати, как же вкусно пахнет… а я ведь с самого утра ничего не ела. Да, наверное, уже и не придётся – разве что украдкой кусочек проглочу.
Услыхав материнский голос, на кухню зашёл отчим.
