По уставу постройки оборонного назначения должны регулярно навещаться магиками, приписанными к соответствующему округу, дабы обновлять защитные чары. На практике галочки в ведомственных документах появляются регулярно, а вот переться в такую глушь – увольте. Ну а без магии стены маяка способны защитить лишь от обычных бандитов.
Но семья, поселившаяся здесь, даже не пыталась соблюдать элементарные правила безопасности. Вряд ли гости навещали их часто: прибрежные рифы слишком негостеприимны, чтобы пытаться высадиться на этих каменистых берегах, а до ближайшего поселения слишком далеко.
Вот и расслабились, перестали таиться за каменной кладкой своего «донжона». Нет, я вовсе не пытаюсь переложить ответственность за случившееся на жертв. Вина за их смерти только на мне.
Я прошёл по кровавому следу до винтовой лестницы и, не чувствуя собственных сапог, начал восхождение, будто на эшафот. До третьего этажа не поднялся: хватило и картин, представших на втором. Бездыханные тела четверых детей. Я смутно помнил их крики. Они звали маму, визжали от ужаса и убегали, а я догонял. Всех переловил, как зайчат.
Меня замутило. Часть выпитого исторглась обратно, багровая лужа под ногами растеклась обширнее. Из глянцевитой поверхности на меня посмотрело чудовище.
Единственная мысль билась в висках: «Ты вырезал целую семью!»
Потом я заметил ещё одного убитого: мужчину, помоложе того, что остался лежать во дворе. Сменщик… скорее всего, сын. Наверное, за огнями вчера следил именно он, вниз спустился на крики, но мать успела раньше, так что его появление в моей памяти не отпечаталось.
И, похоже, он сопротивлялся: рука неестественно вывернута, волокна рубашки над плечевым суставом пропитались кровью. Про остальное и рассказывать нечего. Скажу только, что это именно он лежал на конце запёкшейся дорожки, что привела меня сюда от самого низа. Даже не представляю, зачем было тащить его наверх… Поглумиться? Пойти вместе искать детишек? Его братиков и сестричек…
День я пересидел в подвале. Мог это не делать: через бойницы проникало слишком мало света, его бы не хватило, чтоб причинить мне существенный вред, но… не знаю. Наверное, мне просто хотелось забиться поглубже в пещеру, уйти от мира, от людей – особенно от растерзанных мною. Здесь, в полной темноте и парах рапсового масла, я даже не заметил, как провалился в мёртвый сон.
Когда сумерки укрыли мир, я снова ожил.
Детский плач – вот что ударило по барабанным перепонкам, едва слух вернулся вкупе с сознанием. Содрогаясь, я поднялся на третий этаж и обнаружил люльку с младенцем в родительской спальне. Тот ревел от голода и смердел грязными пелёнками, которые больше некому было сменить.
Что мне следовало с ним сделать? Как поступить?
Бросить здесь? Сегодня свет маяка уже никто не зажжёт, скоро проходящие мимо суда доложат в ближайший порт. Из морского ведомства пришлют эмиссаров, разбираться, что произошло. На всё уйдёт не один день, а с учётом обстановки в регионе… грудничку не дожить без мамкиной сиськи. Взять его в дорогу? Мне нечем его кормить, зато сам он скоро начнёт казаться привлекательным перекусом, как бурдюк с кровью.
Забавно, но я даже не подумал о набухшем вымени коровы, хотя слышал её мычание. Благородная кровь… Мне же никогда не приходилось заниматься хозяйством, так что сама идея подоить эту скотину была чем-то из другого мира.
