— Хорошо, погасить пламя ты можешь тремя способами. Первый, поглотить тепло. Второй, развеять тепло. Третий, заставить пламя становиться всё меньше и меньше, как бы сдавливая его, пока не подавишь совсем. Попробуй все три.
— Есть ещё способ, — сказала я и загасила фитилёк пальцами, даже слюнявить не пришлось.
— Да, точно. И пожар ты будешь тушить так же. Вот не надо на меня так смотреть! Сама понимаешь, что запросто можешь спалить судно. Сегодня всё легко могло закончиться этим, если бы Демир не вышвырнул тебя за борт.
— Простите… — я как-то совсем сжалась. — Я постараюсь быстро научиться этим управлять.
— Да уж, будь добра. Теперь давай, зажигай снова.
Фитилёк вспыхнул. Я попробовала втянуть родившееся пламечко обратно, вдохнула. Свеча погасла, оставив лишь дымную струйку. Это оказалось очень легко, ведь после близкого общения с солнышком я уже поняла, как нужно втягивать жар. Ну, или его душеньку.
Я обернулась к Рихарду, который в это время копался в рундуке, продолжая немного матюкаться сквозь оскал.
— А другие маги тоже могут подпитываться от солнца и огня?
Вампир мотнул головой и, не поднимая взгляда, пробурчал:
— Нет, Ярочка, это лишнее подтверждение твоей прирождённой склонности к пиромантии. Можно создать артефакт, который будет заряжаться от тепла, но при попытке втянуть жар в себя неподготовленный практик получит ожоги, если не хуже. Сама же такая подготовка предполагает очень долгие и упорные занятия пиромантией, причём они редко заканчиваются удачей. По этой же причине вокруг не расхаживают колдуны, пожирающие человеческие души: отделить духовную субстанцию от физического носителя не так легко.
Я самодовольно отвернулась. Ну хоть какая-то справедливость.
Воскресив пламя свечи, сунула в него палец и не почувствовала боли, только приятное, скользящее по коже тепло.
— И не обжигаться они тоже не могут? — с не меньшим самодовольством спросила я.
— Для этого требуются специальные ухищрения, — Рихард достал из недр рундука подкову и повертел её, слегка кривясь. — Зелья, амулеты, заклятия, ритуалы. Но маги общей практики всё же умеют накладывать неопалимость на себя и предметы, так что не обольщайся.
Я наморщила нос.
— Впрочем, — добавил вампир, — пироманты умудряются преодолевать такую защиту за счёт повышения накала. При интенсивной атаке любая защита перегорит, потому что у огня есть замечательное свойство выжигать другую магию, используя её как топливо. И это не характеристика именно твоего пламени. Ты ведь наверняка слышала про очистительное свойство огня? Оно широко сакрализуется в народном сознании. Если бросить, например, нашу трофейную флейту в костёр, её магия выгорит быстрее, чем истлеет деревянный корпус.
Я снова порадовалась, а потом внезапно спросила:
— А много таких, как я?
Он как-то нехорошо на меня посмотрел и ответил:
— На заре империи природный талант к пиромантии встречался чаще, сейчас ты почти уникальна. Но не обольщайся, солнышко, это вовсе не так здорово, как ты думаешь.
— Почему?
— Подумай сама.
Я подумала. Вспомнила, как легко занялась от огня кожа Элечки, как горели крысы, порождённые распавшимся телом упыря…
— Возгары очень опасны для вампиров, да? — грустно сказала я. — Но если другие маги тоже могут разжигать огонь, то в чём разница-то? Их ведь не стало меньше… или стало?
