Надо быть очень, очень аккуратной…
Потом я заметила, что у него из-под рубахи выбился шнурок с пучком чёрных перьев. Не удержалась и прыснула. Ко мне тут же повернулись холодные голубые глаза, рассечённая бровь вскинулась:
— Тебя что-то веселит в сложившейся ситуации?
— Просто… ну… это птицегон?
Вампир опустил взгляд на грудь и заправил штучку обратно.
— Не одной же тебе таскать стрёмные фетиши.
— Эй! Власяник — памятка о маме!
— Это тоже своего рода памятка, — он улыбнулся с какой-то иронией, которую я не поняла, выдвинул стул и сел напротив.
— Думаю, пришло время подробнее разъяснить тебе, как работает магия в теории и на практике. Как думаешь, когда она вообще появилась?
— Магия? Понятия не имею, — я пожала плечами. — Наверное, она всегда была.
— Вполне вероятно, — кивнул вампир. — Человечество начало использовать колдовские практики задолго до появления вампиров, и отсутствие знаний о её природе никоим образом этому не мешало. Собери немного воска, слепи фигурку, добавь к ней волос и лоскут одежды мишени, истыкай иголками и швырни в огонь — всё получится, если сумеешь вызвать к жизни ту силу, которая соединит вольт с намеченной жертвой. Ты уже поняла, что самое главное в таком ритуале?
— Э… ну-у-у… вера?
— Да, но подумай ещё.
— Ну, вы говорили, что магия всюду. Получается, она накапливается в живых существах? Во всех, не только в магах? — вампир кивнул, а я продолжила: — Тогда в волосах и одежде должна сохраняться сущность человека. Частичка души. Мы же поэтому куколки родителям делаем. И поэтому нельзя всюду отстриженные ногти разбрасывать!
— Хорошо, допустим, — он согласился, хотя прыснул от последних слов. — Но что заставит ритуал работать?
— Магия?
— Разумеется, но что заставит работать магию? Её ведь нужно преобразовать, направить на определённый результат, помнишь? Как этого добиться?
— Вы же говорили про заклинания и всё такое. Получается, что ритуал заставляет работать проведение ритуала, так что ли?
— В точку. Обрядовые действия — метафора, которая так необходима сознанию, чтобы правильно направить магические потоки. И речь не только о сознании мага. Убедить самого себя можно почти в чём угодно. Но есть нечто больше, своего рода осадок разумов уже умерших людей.
— Вы про родителей? Да, — я покивала, сообразив, к чему он клонит, — они всегда за нами наблюдают и помогают.
Рихард вздохнул.
— Пожалуй, ты ещё слишком маленькая, чтобы вдаваться в подробности на эту тему. Давай просто представим, что от каждого умершего человека остаётся немного дыма, как от загашенной свечки. Одна свеча, две, тысячи, миллионы — и вот уже задымление такое, что дышать нечем. Хуже всего, что эта дымка тоже довольно сильно влияет на результаты обряда.
— Я никогда такого не слышала, — моё лицо опустилось в чаши ладоней. Мне нравились такие посиделки с болтовнёй. Особенно потому, что ничего делать не надо — только уши развесить. Ну, немного скучновато, правда.
— Есть устоявшиеся представления. И они работают как раз, потому что устоялись. Например, магический круг — не более чем черта, силу ей придаёт метафора отсечения от внешнего пространства. Символизм — основа ритуалистики.
Рихард на мгновение замолчал и посмотрел на меня.
