Кронон был удивлён. Его рука, всё это время крутившая вилку, остановилась. Кронон посмотрел на вилку, и вдруг бросил её в брата. Вилка со звоном ударилась о доспехи и упала под стол, Гордорон даже не пошевелился. Братья некоторое время изучающе смотрели друг на друга, затем Кронон спросил:
– Интересно, и чему же ты научился? Доспехи у тебя вполне обычные, насколько я вижу…
Гордорон ответил с гордостью в голосе:
– Магия, это не необъяснимые чудеса, как ты, наверное, думаешь, и уж точно не волшебные неуязвимые доспехи, которые сами-собой защищают воина. Если тебе действительно интересно, то магия – это некая энергия, точнее искусство манипулировать энергией, воздействовать ей на реальные предметы с помощью замысловатых слов магического языка, – Гордорон прошептал что-то непонятное, и вилка сама собой выплыла из под стола и упала Кронону на тарелку, – Язык этот, если я правильно помню, называется Иммануэсторнос. А кристалл Нири – это всего-навсего «источник» этой энергии. Я уделял внимание только боевой магии, у неё достаточно много вариаций. Это сложно сначала, но потом понимаешь в чём дело и остаётся лишь запоминать странные слова.
– Имману… что? – пробормотал Кронон, морщась и аккуратно дотрагиваясь до вилки. Вдруг рука в бронированной перчатке резко опустилась на тарелку, разлетевшуюся немедленно на мелкие осколки, посуда на столе жалобно зазвенела. Кронон сжал кулак, согнув вилку пополам, и отбросил в сторону.
– Хватит издеваться! Зачем нам эти игрушки и при чём тут, чёрт побери, девчонка?!
Гордорон оставался спокоен, лишь вновь усмехнулся, смотря на своего вышедшего из себя брата. Затем, нарочито спокойно, продолжил:
– Не нервничай, я как раз к этому подхожу. Мы же обсуждали нерфертские Нири? Конечно, нам не отдадут их просто так, поэтому, скорее всего, придётся забрать их силой.
– Ты хочешь объявить Нерфертии войну? Без веского повода? Нарушив соглашение, заключенное отцом? И ты называешь себя Вождем Цукердая!
Гордорон как-то горестно вздохнул, покачал головой:
– Эх, братец, ты никогда не был силен в политических играх. Именно поэтому я – Вождь. Ты сам это понял в свое время… Мы живём в цивилизованном обществе, конечно, мы не можем просто так начать войну против Нерфертии. Чтобы другие страны, а то и наш народ не ополчился против нас самих, нужен повод, ясный и понятный и для мирового сообщества, и для цукердайцев. Повод, который нельзя игнорировать, который покажет, что Цукердай сражается не со своим давним союзником, а с гнилым народцем, Правитель которого стоит и моего мизинца. Сражается за свою честь и достоинство!
– Хорошо, хорошо, я понял, но при чем здесь сегодняшний спектакль?
Гордорон пожал плечами:
– Скажем так, у меня есть план, в котором эта девушка играет немаловажную роль. Большего пока сказать тебе я не могу, но уверяю, ты всё поймёшь со временем. Если ты согласен с тем, что нерфертские Нири и магия нам не помешают, просто доверься мне.
Кронон недовольно посмотрел на брата, фыркнул и проговорил сквозь зубы:
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь… Просто сообщи мне, когда твой план придёт в действие и можно будет начинать войну.
Гордорон кивнул, и Кронон быстрым шагом вышел из обеденного зала, громко хлопнув дверью. Вождь остался один восседать на троне. Солнце заволокло облаками, и зал погрузился в темноту, освещаясь лишь мерцающим светом факелов на стенах. Причудливые тени падали на колонны, подпирающие потолок обеденного зала, и лишь большая центральная колонна, на которой был вырезан какой-то достаточно простой, но изящный повторяющийся рисунок, стояла погруженная в полную тьму.
