– Как стемнеет, мусор закопаем. Дроны снимают, потом штраф могут вкатить. Тут оставлять ничего нельзя, —сказал Мишаня.
– А когда приспичит по-большому? Потом с собой носить? – хохотнул Роман.
– Как обычно. Вон лопатка, зарывай поглубже, чтобы не воняло. И спать. Завтра хуже будет.
– Как про мою жизнь, – проворчал Артем.
– Не бухти, придурок. Все зашибись, – отозвался Роман.
На ночь Мишаня поставил тент, и правильно сделал. Моросило ночью. Утром все было серое, влажное, дышалось трудно. Воды набралось – это хорошо. Каша раскисла – это плохо. Городские еле поднялись, мышцы болели с непривычки. Перекусили, попили. Мишаня вешку поставил повыше, хоть и местность знакомая была. Говорили, что дроны могут вешки выдергивать, чтоб, значит, не ходили всякие. Может, и брехня.
Роман с улыбочкой сказал:
– Ну что? Вперед, к победе? Пошли?
– Поползли, – ответил Артем.
Мишаня кивнул. Лапти уже не надобились. Гати в ход пошли. И началась эта хренотень. Один расстилает. Другой сзади скатывает. Третий тащит другую гать. Повторить. Повторить. Повторить. Через несколько минут все в поту и в Каше с головы с до ног. Теперь так до самого дома будет. Жарко, воздух от испарений и от вчерашнего дождя густой, в грудь его заталкивать надо.
– Не могу больше, – прохрипел Артем, повалился на колени, а потом на живот, и руки раскинул. Так и лежал с рюкзаком на спине.
– Ну, давай передохнем, – сказал Мишаня.
Все трое развалились на гатях.
– Вам прямо к самому центру надо? – спросил Мишаня.
– Ага. Образцы оттуда возьмем, – ответил Роман.
Артем со стоном повернулся на бок, стащил рюкзак, достал бутылку и стал жадно пить воду, проливая на грудь.
– Хватит! Без воды останешься – другой не дам! – прикрикнул Мишаня.
– Да ладно, нормально. Жарко очень, – Артем поплескал водичкой на лицо. Тут же к нему устремились мошки, – Надо это… Ну? А то не выдержим.
Они с Романом долго смотрели друг на друга. Роман поморщился и покачал головой.
– Что надо? – спросил Мишаня.
– Полежать еще.
Мишаня опять намазался от комаров и встал отлить. Червячок проползал рядом, с хорошего ужа размером. Тут живность здоровая, мама не горюй. Говорят, дальше погорячей будет, там помельче. А зимой вообще хорошо, твари от холода прячутся.
Роман, кряхтя, поднялся, потянулся так, что кости хрустнули. Артем тоже встал.
Пошли дальше. Мишаня диву давался: парни бодрячком поперли. Роман стал анекдоты травить, Артем визгливо хохотал. Ага, зрачки у них широкие стали, руки подергиваются. В животе у Мишани противно засосало. В Каше с двумя нариками, вот угораздило. Что ж будет-то, а?
А они все шли и шли, как заведенные, он еле на следующий привал уговорил. Воду они всю выпили, еще и поливали друг друга. Потом Ромыч оступился и провалился в Кашу. Хохотал во все горло, пока Мишаня его тащил. А Темыч на гати катался от смеха. Мишаня наорал на них, да быстро выдохся. Только ржали без остановки, идиоты. Тогда он их вперед погнал, покрикивал: быстрей, быстрей, всю славу отберут, дроны живность переловят, вам не достанется.
Как Солнце клониться стало, Мишаня понял, что вот сейчас и помрет.
– Стоп. На ночь устраиваться надо. Да стойте вы, придурки! – заорал он.
– Чего-чего? Нам дальше надо, – обернулся Роман.
– На ночь встаем. А то вообще не доберемся.
– Уже ночь? – спросил Артем и завертел головой, прищуриваясь.
– Хватит на сегодня. Хотите до места дойти – меня слушайтесь! – гаркнул Мишаня, откуда только силы взялись. От страха, видать.
