Я еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. И как Эндрю удавалось завоевать расположение абсолютно всех моих близких?
– Вам стоит попробовать барбекю моего отца, – заявил Эндрю.
– О, дорогой, я с радостью попробую барбекю твоего отца, – ответила мама. Эндрю воззрился на меня, озадаченно приподняв брови.
– Мам, – мрачно протянула я.
– Что? Я просто констатировала факт. Если барбекю у него получается таким же вкусным, как эти забавные яйца, то оно мне непременно понравится. – Она помахала вилкой над кишем, к которому едва притронулась.
– В вашей закусочной разве не подают киш, мисс Эванс? – спросил Эндрю.
– Можно просто Ларисса. И нет, не подают. Наша специализация – жирные блюда из яиц и кучи сыра.
Кэролайн подала нам с мамой два желтых листка бумаги.
– Веселитесь, – произнесла она.
Вздохнув, я взяла бумагу и ручку. Эндрю наклонил голову, пытаясь прочитать, что написано на листке моей мамы. Она положила опросник на стол между ними.
– Ты мог бы помочь мне ответить на вопросы про Соф, – сказала она.
– Он не мог бы, – проворчала я. – Он обо мне ничего не знает.
Эндрю взял ручку.
– Я буду вашим секретарем, – сказал он моей маме. Быстро пробежав глазами вопросы, он начал зачитывать их: – Какая у нее любимая книга?
Я опустила взгляд, понимая, что у меня нет шансов избежать этой игры и чем больше я буду сопротивляться, тем больше Эндрю будет наслаждаться моментом. Притворившись, что мне все равно, я попыталась сосредоточиться на листке с вопросами. Мамина любимая книга. Она терпеть не могла читать. Отдыхая после работы, она или встречалась с подругами, или запоем смотрела какой-нибудь сериал. Я оставила поле пустым.
– Проще простого, – ответила мама. – Она любит «Гарри Поттера».
Я и правда любила «Гарри Поттера», но эти книги уже несколько лет как не занимали первую строчку в моем личном топе.
– Любимая музыка? – продолжил Эндрю.
Я написала «классический рок» на мамином опроснике.
– Ей нравится всякая попса, – ответила мама. – Типа Тейлор Свифт. Или этих ребят, которые одеваются в стиле восьмидесятых.
– «Walk the Moon»? – попытался угадать Эндрю.
– Может быть?
И снова она на пару лет отставала в своем представлении о моих вкусах.
– Самый неловкий момент в ее жизни? – зачитал Эндрю.
– Прямо сейчас – очень точный ответ. – Я подняла руку.
Мама рассмеялась.
– Нет-нет-нет. Я могу вспомнить и получше. Когда ей было двенадцать, мы были у озера в День независимости…
– Серьезно, мам?
Эндрю откинулся на спинку стула, как будто в ожидании, что перед ним вот-вот развернется увлекательное цирковое представление.
– …и ее вырвало прямо на Чарли, в которого она на тот момент была нехило так влюблена.
Я закрыла лицо руками.
– Бедняга Чарли, – прокомментировал Эндрю.
– Бедняга Чарли? – рявкнула я, подняв голову. – Он засунул мне в сэндвич червя из своей коробки с рыбными приманками. Он этого заслуживал.
– Да, Эндрю, будь осторожен, – расхохоталась мама. – Настраивать Софи против себя – опасная затея.
– Я боюсь, этот совет запоздал, – сказал он.
– О да, – заверила я его.
Мама разинула рот, а потом закатила глаза.
– Она просто шутит.
– Честное слово, не шучу.
– Вернемся к вопросам, – прервал нас Эндрю, снова склоняясь над листочком. – Что Софи любит делать, когда на улице дождь?
Мама прищурилась, задумавшись.
Водить машину – вот что я любила делать дождливым днем. Мне нравилось слушать, как дождь стучит по металлической крыше. Иногда я парковалась у озера, или у канала, или у исторического дома в центре города и смотрела, как вода идет кругами от капель или бурным потоком стекает с карнизов.
