Габриель тихо снял ботинки и лег рядом с Джулией. Ее лоб был холодным. Он обнял ее.
– Габриель. – Джулия сонно моргала. – Который час?
– Половина седьмого.
Она протерла заспанные глаза.
– Почему меня никто не разбудил?
– Меня ждали.
– Почему?
– Я уезжал, а когда вернулся, Ричард захотел со мной поговорить.
– Куда ты ездил? – (Габриель виновато отвел глаза.) – Ты был с ней?
– У нее отняли права за езду в нетрезвом виде. Я подбросил ее до отеля.
– Но почему тебя так долго не было?
– Мы разговаривали, – поморщившись, признался Габриель.
– Разговаривали? В отеле?
– Она очень расстроена ходом своей жизни. И ее неожиданное появление здесь – это отчаянная попытка изменить направление.
Джулия свернулась калачиком, подтянув колени к груди.
– Нет-нет-нет, – будто заклинание, повторял Габриель, тщетно стараясь вывести Джулию из ее защитной позы. – Она уехала и больше не вернется. Я еще раз сказал ей, что люблю тебя. У нее есть мои деньги, помощь моих адвокатов, и это все.
– Для нее этого никогда не было достаточно. Ей нужен ты, и ее не волнует, что теперь ты со мной.
Он обнял напряженное, не отзывающееся на его ласки тело Джулии.
– А мне нет дела до того, чего хочет она. Я люблю тебя, и ты – мое будущее.
– Она красива. И сексуальна.
– Она мелочна и злобна. Сегодня я не увидел в ней ни капли красоты.
– Но у вас был общий ребенок.
Габриеля передернуло:
– Общий, но не по обоюдному согласию.
– Мне противно делить тебя с другой женщиной.
– Тебе никогда не придется делить меня.
– Мне придется делить тебя с твоим прошлым: с Полиной, профессором Сингер, Джейми Робертс и еще со множеством других женщин. Возможно, кто-то из них уже встречался мне на улицах Торонто.
Габриель ухмыльнулся:
– Я приложу все силы, чтобы в будущем оградить тебя от подобных нежелательных встреч.
– Боль все равно остается.
– Прости меня, – прошептал Габриель. – Если бы я мог изменить прошлое, я это сделал бы. Но такое мне не по силам, как бы отчаянно я ни старался. Пойми это, Джулианна.
– Она дарила тебе то, что не смогу подарить я.
Габриель склонился над Джулией, опираясь руками о кровать.
– Если бы ты испытывала жажду и тебе предложили морскую воду, ты стала бы ее пить?
– Нет, конечно.
– Почему?
– Потому что морская вода соленая и грязная.
– А если бы тебе предоставили выбор между морской водой и стаканом минеральной воды «Перье», что бы ты выбрала?
– Конечно же, «Перье». Но я не понимаю, какое отношение все это имеет к ней?
– Не понимаешь? – щурясь, спросил Габриель. Он прижался грудью к ее груди и встал на колени между ее ногами, чтобы их бедра были крепко прижаты друг к другу. – Ты не понимаешь разницы между тобой и ею? Ты моя вода. – Габриель снова прижался к телу Джулии. – Ты моя вода. Наши слияния утоляют мою жажду. Другой воды мне не надо. Зачем я должен менять чистый источник на соленую морскую воду? – Он прижался к Джулии, напоминая обо всем, что между ними было. – Полине нечего мне предложить. – Габриель нагнулся к ее лицу. – А ты прекрасна. Каждая частица тебя – это шедевр. Ты вся – шедевр, с головы до пят. Ты боттичеллиевская «Весна» и Дантова Беатриче. Ты хоть представляешь, как я восхищаюсь тобой? Как обожаю тебя? Ты завладела моим сердцем еще в самую нашу первую встречу, когда тебе было семнадцать.
От его ласк и нежных слов тело Джулии постепенно сбрасывало напряжение.
– На чем вы сегодня расстались?
– Я сказал, что ее неожиданный визит лишь рассердил меня, и потребовал, чтобы такого больше не повторялось. Эксцессов с ее стороны не было.
