– Да я бы в жизни к тебе не села, если бы знала, какой ты урод! – Меня в последний раз огрели штанами, и вдруг в салоне раздались всхлипывания. – У-у, мне вообще-то руку больно.
И ноги я, наверное, переломала. Ходить не могу. Как я теперь до дома доберу-усь?
Я приоткрыл зажмуренные глаза и осторожно взглянул на бешеную с дредами из-под локтя. Нет, не объять обычным умом женскую логику. Только что она этой самой рукой меня избивала, а теперь баюкает ее у груди и плачет. Правда, плачет. Вон слезы черные от туши по щекам текут.
Я вздохнул. Поерзал на сиденье. Побарабанил пальцами по рулю. Снова вздохнул.
– Ну ладно, это… Куда тебя отвезти-то?
Девчонка громко хлюпнула носом и потянула на себя ремень безопасности.
– Я покажу.
– Тут останови, – махнула растафари в сторону парковки у приземистого серого здания с пирамидой на крыше вроде египетской. За окнами во всю стену в ярком свете ламп сверкала искусственной бирюзой вода.
– Это что, бассейн? – с подозрением спросил я, послушно заезжая на свободное парковочное место. К счастью, их по случаю позднего времени было довольно много.
– Нет, оперный театр, – с издевкой бросила девчонка, закидывая на плечо рюкзачок. Слезы у нее давно уже высохли.
– И как же ты пойдешь туда, раз ноги сломаны? – поинтересовался я в том же тоне.
Она обернулась ко мне, положив ладонь на ручку дверцы, и расплылась в широкой улыбке, демонстрируя ровные мелкие зубы.
– А я поплыву.
Меня так и подмывало как следует сдать назад, пока она неловко вылезала из машины. Редко кому удавалось меня настолько выбесить.
Несколько мгновений я смотрел, как непрошеная пассажирка, не оборачиваясь, ковыляет через парковку. Потом пожал плечами, переключил передачу и тут заметил, что ее грязные рваные джинсы все еще валяются на полу у пассажирского сиденья.
Я перевалился через него и открыл дверцу. Крикнул вслед, помахивая штанами:
– Эй! Ты тут забыла кое-что!
Даже не обернувшись, девчонка махнула рукой:
– Оставь себе на память.
Вот стерва! Руки чесались швырнуть ее тряпку на асфальт, но не так меня воспитали. И как назло, ни одной мусорки поблизости.
Я захлопнул дверцу и дал по газам. Мотор взревел, и «фольксваген» вылетел с парковки – только тормоза на повороте взвизгнули. Прошло, наверное, минут десять, а то и больше, прежде чем я сообразил, что бесцельно кружу по каким-то улицам – бензин жгу, пытаясь успокоиться и как-то осознать произошедшее. Все-таки не каждый день приходится участвовать в автопогоне, удирая от охраны ТЦ с воровкой-малолеткой на борту. Из-за нее я совершенно позабыл о своих делах, а я ведь в Ольборг приехал не архитектурой любоваться.
Тут я заметил внушительную урну у заправки, зарулил туда и с наслаждением запихал джинсы в воняющее окурками и помойкой нутро. Что-то тихо брякнуло, упав на асфальт у моих кроссовок. Наверное, из кармана штанов выпало. Зачем-то воровато оглядевшись по сторонам, я подобрал пластиковую карточку. Вот было бы прикольно, если бы наглая шоп-лифтерша кредитку в кармане забыла!
Но это оказалась не банковская карта, а… студенческая? Выдана гимназией Виборга на имя Марии Бас… Бах… Бак… Короче, Марии с непроизносимой и явно не датской фамилией и физиономией печально знакомой мне любительницы халявных брендовых штанов. На фотке растафари была вполне узнаваема, хотя вместо дредов волосы у нее были собраны в высокий хвост, от чего кошачьи глаза казались еще более раскосыми.
