подойдёшь сначала к Олегу Кошевому! – вмешивается кто-то, и только тогда мы видим полноватого парня в очках – режиссёра.
– Подойди и схвати его за ворот рубашки… вот так… – подбегает
и показывает, как это надо сделать.
Олег Кошевой – это Женя Ангелин. Ему на вид лет четырнад-цать-пятнадцать.
– Понял, Кудряшов? И больше страсти, жестокости во взгляде!
– Понял. А ему что сказать? То же самое?
– Нет! Ты роль учил?
– Ну… учил… – Диман достаёт из кармана мятый листок, заглядывает.
– Начали! – говорит режиссёр упавшим голосом.
Диман подходит к Жене, решительно хватает его за рубашку.
Летят на пол пуговицы.
– Вы есть главный ваша организация? Сколько человек ваша
28
группа? Где другие? Отвечать!
Женя, не обращая внимания на порванную сорочку, дерзко смотрит фашисту прямо в глаза:
– Отвечать придётся вам… и очень скоро.., – говорит он громко, выдерживая паузы.
Парень в очках несколько манерно, «по-режиссёрски», хлопает
в ладоши:
– Браво, Ангелин! Хорошо! А ты, Кудряшов… ну совсем, как
деревянный… Ты что, кол проглотил?
Раздаются смешки.
В это время в класс заглядывает полногрудая девушка в пио-нерском галстуке.
– Вадим, разбегаются все..! Я их заперла …
– Ну и что?
– Как что? Тебя ждём…
– Не видишь, Мальцева? Я занят… Начинайте, я подойду.
– Иван Петрович сказал, чтоб без секретаря не начинали.
– Ладно. Иду, – говорит Вадим и оборачиваетсяк актёрам:
– Спасибо. На сегодня всё. Учите текст… А ты, Кудряшов, дома
порепетируй… перед зеркалом…
Дом деда. Кухня.
Женя забросил портфель под письменный стол, прошёл
на кухню,выпил воды из-под крана, на ходу отщипнул кусок хлеба. Ангора, стоявшая у плиты, ударила его по руке, когда он пытался таким же манером закусить сыром.
– Не можешь хоть раз по-человечески поесть? Руки бы помыл.
Не учат тебя что ли? Иди, мойся… покормлю. – Потом всплеснула
руками: – Господи, а это что такое? Опять дрался? – это она
заме- тила порванную сорочку без пуговиц.
– Нет, мы «Молодую гвардию» ставим в школе. Я – Олег Кошевой. А это (показывает на сорочку) – по роли… так надо.
Фашист меня допрашивал… Диман, из восьмого «Б»…
– Какую ещё гвардию? Какой фашист? – не поняла Ангора. —
В школе учиться надо…
– Тёмный ты человек, Ангора. По роману Фадеева. Спектакль
ставим… ко Дню Победы…
– В артисты подался… Только этого нам не хватало… Снимай, 29
зашью. А ты ешь пока, – поставила на стол тарелку с борщом.
Женя скинул рубашку, подошёл к зеркалу, посмотрелся, напряг
бицепсы. Остался собой доволен.
– Кожа да кости, – услышал за собой голос бабки. – Кощей
бессмертный…
Улицы провинциального города.
…Он шёл по улице бодрой походкой. День был пригожий, солнечный, и настроение у него было соответственно весеннее.
…Когда подходил к дому матери, его остановила тоненькая
девочка с косичками.
– Простите, мальчик, – обратилась она к нему совсем как
взрослая, – вы не подскажете, где тут улица Клары Цеткин..?
– А вы на ней… стоите… девочка…
Она прыснула. Посмотрела на него уже внимательней, с улыбкой:
– Знаешь, вообще-то мне нужен переулок… Сказали, где-то здесь… Гончарный, дом 8.
– А это рядом, вон за углом, – Женя показал рукой. – Потом-направо… Мне по пути. Пошли, провожу.
…Он шёл впереди, а она за ним, приотстав шага на два-три.
Он иногда оборачивался, проверяя, здесь она или исчезла так же
неожиданно, как появилась.
Двор перед домом матери.
Когда подошли к дому номер восемь и вошли во двор,девочка
остановилась в нерешительности.
