Жене из окна была хорошо видна скамейка, и он не сразу
спустился к ним – ждал, пока поднимутся сами. Но они не поднимались. Потом, когда вернулась мать и тоже подошла к ним и тоже
осталась, Женя понял: что-то случилось.
Тогда и он спустился. Увидев его, дед замолчал. Стал раскуривать трубку, и у него дрожали руки.
Но Ангора допытывалась:
– …А Нестеров, Королёв… и этот, как его …ну, которого ты учиться
отправил, а потом в замы взял… Белов? И он? Дед горько усмехнулся.
– Он-то и был первым… Сам вызвался… Всё наплёл – и работу
в органах, и злоупотребление служебным положением… Ну, а после
него и Нестеров с Королёвым. Тем уже было легче…
– А из… партии тоже? – спросила мать.
– Косарев всё юлил, боялся мне в глаза смотреть. Сказал, что
этим вопросом обком займётся… А я уверен – оттуда всё и
пошло…
Женя слушал молча.
Он смотрел на деда и не узнавал его. Дед будто постарел у него
на глазах. Хотя внешне ничуть не изменился. Был такой же вальяж-ный, красивый. Женя сел рядом с ним.
Дед положил руку ему на плечо.
– А в принципе, может, и нормально всё… Новые времена на-ступают… – посмотрел на внука. – Вот только с ними что будет?
Ладно, встали… Собрание считаю закрытым… Пошли ужинать.
– Может, в Москву бы позвонил.., – сказала неуверенно Ангора.
Дед остановился, резко обернулся:
– Ты что, Анна Георгиевна, за кого меня принимаешь? Чтоб за
себя просил? Я? Ты это когда-нибудь видела? Да и потом… тебе не
понятно, что ветер из Москвы дует?
– А Серов? – поддержала Ангору дочь. – Вы же с ним…
– Ну, хватит. Нечего воду толочь… Видишь? – Посмотрел на внука.
– Стоит только безработным стать, как все тебя дураком считают…
Перед воротами фабрики.
123
…На пути к фабрике утром Женя встретил нетрезвого Рязанова.
Он, наверное, только что сдал смену – возвращался после ночного
дежурства. Мало того, что охранник был пьян, он был сильно избит.
Глаз заплыл и губа раздута…
Женя засмотрелся.
Рязанов шагнул к нему и преградил дорогу.
– На работу собрался? Или… доски воровать?
– Какие доски?
– Деревянные …Думаешь, шито-крыто? Я твой почерк знаю…
И за это ответишь.., – показал на своё лицо, – вместе со своим
дружком-уголовничком…
– Может, дашь пройти, начальник?
– Я теперь не начальник, но ты у меня… всё равно пройдёшь…
по этапу…
– Чего пристал? – перешёл на другой тон Женя. – Милицию
позвать?
Рязанов, качаясь на нетвёрдых ногах и бормоча что-то под нос, отошёл. Женя успел разобрать:
– …Прошло твоё время, счастливчик. Слышишь? – обернулся, едва при этом не упав, погрозил пальцем. – Всё… Хана. Теперь
вре- мя расплачиваться… И никто тебе не поможет. Ответишь за
всё…
Дом деда. Комната Жени. Мансарда.
К деду приехал друг из Москвы. Приехал ночью, и никто его
не видел. И уехал засветло. Так что опять никто его не застал…
Они заперлись в кабинете и долго беседовали, почти до самого утра.
Комната Жени была над кабинетом, в мансарде, и, лёжа на кровати, под стенкой, где проходила труба отопления, он сквозь сон
улавливал отдельные предложения, которые запомнились ему
каким-то непонятным и таинственным смыслом.
«…Мы им ничего не должны, запомни, Ливан, – говорил дед. —
Это они в долгу перед нами…».
«Они? Жди, как же… Ты вот, дождался? О себе и не говорю»…
Неразборчиво отвечал дед. Перешли на шёпот. И потом:
«То-то и оно… А теперь им не нужны свидетели… Они были бы
рады, если бы мы там и подохли»… – говорил гость.
Пауза.
Спать Жене уже не хотелось.
