– Неужели вы в это верите? – скривился тезка царя. – Кто-то оделся в костюм. Я уверен, что это подмена!
– Подмена, говоришь! – Петр поднялся во весь гигантский рост, разминая затекшее тело. Руки, ноги плохо его слушались. Он сжимал и разжимал пальцы, махал руками, топал ногами, вновь учился давать им сигналы.
Его действия казались странными столпившимся людям. Они смотрели на него как на продукт высших технологий.
– Давит земное обличье. Душа в теле, будто в тесном платье, – сообщил Петр окружающим. Затем вернулся к ложу и стал оглядывать, нет ли курительной трубки. Не найдя, досадливо крякнул.
– Мы вас во все свежее переодели, – заговорил ученый. – Ваш же гардероб использовали… из музея. Только боялись, что сапоги ссохлись и не налезут.
– Жмут, бисовы дети! – притопнул ногами Петр. – И кафтан сей не носил, не любил.
Будничный разговор вернул собравшихся к действительности. Все вышли из оцепенения и загалдели разом.
Молодой парень приблизился к Петру и обошел его со всех сторон.
– Кружишь, но не садишься! Что так? – усмехнулся Петр.
– Господа, он живой! Это не галлюцинация!
– Слушайте, это же событие века! Да что там века, это же подумать страшно! Боже! Настоящий царь! Вы представляете, это же Петр Великий! Кому сказать – не поверят! Это же сенсация! Невероятно!
– Добро пожаловать на Землю, – поклонился Иван Данилович.
Несколько человек последовали его примеру.
– Стало быть, признали! – усмехнулся оживший.
– Признали, Ваше Величество, – раздался нестройный хор голосов.
– Отвыкли, вижу, без царей?
– Отвыкли.
– Каждому стаду пастух нужен. Погляжу, что за пастухи у моего стада были!
– Сообщите заведующему кафедрой! – дал кому-то указание толстяк.
– Завидущий? – переспросил Петр. – Ничего ныне не скрывают! А мы завистников не жаловали! И все такие?
– Вся кафедра! – закивали ему в ответ. – Им наши бонусы покоя не дают.
– По носу не дают? А почто же по носу? – удивился Петр и, заметив улыбки на лицах, добавил: – Ну вас, сукины дети! Запутали совсем! Ладно, время терять негоже! Немного мне отмерено!
И как был, в кафтане и ботфортах, пошатываясь, зашагал к двери. Онемевшая толпа застыла – то ли останавливать его, то ли бежать следом.
* * *
После возвращения из Петербурга Президенту некогда было раздумывать, он окунулся в дела. Вдруг посреди дня явился помощник с докладом и прерывисто выдохнул:
– Ожил!
– Кто ожил?
– Петр ожил!
Президент махнул рукой. Но, вспомнив больницу, видение, неожиданно поверил. Новость обрушилась на него, как несущийся к земле самолет. Виктор Александрович почувствовал себя, как балующийся ученик при виде учителя. Мурашки забегали по спине. Он бы обрадовался Петру, если бы не занимал его место.
«А зачем он мне? – мелькнула мысль. – Постой! – сказал сам себе Виктор Александрович. – Сейчас царей нет! На своем месте сижу, не подкопаешься!»
Президент представил, как стоит перед Петром, как когда-то перед отцом, держащим ремень.
«Своего человека надо к нему приставить. Это не забыть. Теперь плюсы: он – за Россию! И это главное. Я – за сильную страну, и он – за сильную страну! С ним с коррупционерами бороться будет легче. Сам их давил. Надо только подготовиться, все мое спрятать».
Виктор Александрович сделал несколько выпадов, как бы атакуя невидимого противника. «Его руками многое делать можно. Факт его возвращения оттуда, – Президент покрутил головой, – возведет Россию на высоту! Он такие исторические завесы может приоткрыть! Вся Европа будет на крючке! И третье: в щекотливых делах за него спрятаться можно и не портить отношений с нужными людьми».
