2
Визит был некстати, он выглядел абсурдом, и визитеров полагалось тут же выпроводить. Но как выпроводишь массивную энергичную даму, готовую смять и опрокинуть едва стоящую на ногах хозяйку? Дама втаскивает за собой худенькую угловатую девушку, называет фамилию, и в памяти всплывает: действительно, обещала провести занятие (знакомые просили), но забыла. Хотя какая разница? Забыла, отменила, раздумала – в таком контексте любой отказ правомерен.
Только дама по фамилии Шевлякова думает иначе. Затащив дочь (ее зовут, кажется, Инна) в комнату, она торопливо докладывает, мол, экзамен завтра, осталось всего ничего, а в голове – каша! Ладонь с толстыми пальцами укладывается на голову Инны, дескать, каша – вот здесь. И задача Ирины Петровны превратить содержимое во что-то иное, более съедобное для преподавателей филологического факультета.
– Я в долгу не останусь, обещаю! – Шевлякова указывает на костыли. – Может, вам хирург хороший нужен? У меня есть знакомые в больнице на Костюшко!
– Спасибо, – сухо отвечает Ирина Петровна, – у меня сын медик, он сделает все, что нужно.
– Я помню, у вас шейка бедра, но войдите в наше положение…
«А в мое положение кто войдет?» – думает Ирина Петровна. Она редко отказывала в помощи, занималась со всеми, но сегодня – увольте! Она сейчас скажет о своем горе, и эта Шевлякова все поймет; и дочь поймет, и они тут же оставят ее в покое.
Только слова не сходят с губ, наверное, Ирина Петровна боится расплакаться. Пробуждать жалость малознакомых людей нелепо, это как милостыню просить; но ведь и занятие проводить – верх нелепости!
– Тебя зовут Инна? – Задает она дежурный вопрос.
– Ирина… – отвечает дочь. Повисает пауза, она все и решает. Совпадение имен перевешивает возражения, а может, Ирина Петровна просто хочет забыться, погрузившись в привычную (и любимую) стихию.
– Двух часов достаточно? Извините, меня на большее не хватит…
– Достаточно двух? – Вопрошают Ирину, и та часто кивает головой.
Занимаются в большой комнате, оставив на кухне старшую Шевлякову. Та иногда заглядывает, нервно прихлебывая чай, но Ирина Петровна жестом отправляет ее обратно. Она сорок лет учила и принимала экзамены, учила и принимала, так что давно поняла: это процесс интимный. Бывало, такая «каша» под черепной коробкой, а успокоится человек – сразу все по полкам раскладывается. Эта испуганная Ирина тоже не безнадежна, просто мамаша себе и ей нервы накрутила.
Они проходят исключения из правил, это всегда самое трудное, затем пишут диктант из слов и выражений, составленных Ириной Петровной. Когда-то она не поленилась, выписала эти полторы сотни языковых каверз, в которых большинство делает ошибки. Интересно, как она напишет слово «сильносоленый» – слитно? В слове «кисло-сладкий» не забудет дефис? А слово «двухсполовинный» – не разымет на части? Банальный «племянник» с двойным «н» соседствует в диктанте с коварным «бессребреником», «замешанные в преступлении» – с «замешенным тестом», так что Ирина нередко задумывается, робко смотрит в глаза репетитора, ища подсказку, затем со вздохом записывает.
Результат неплохой, меньше десяти ошибок, каждую из которых они разбирают. Лучше всего, говорит Ирина Петровна, запоминать, воспользовавшись каким-нибудь мнемоническим правилом.
– Каким правилом? – не вникает Ирина.
– Чтобы возникала стойкая ассоциация с чем-нибудь. Или с кем-нибудь.
