Муж Виррис ответил кривоватой ухмылкой.
– Поедем домой? – негромко спросил он.
Новобрачная растерянно кивнула.
4. Глава 4
Газетчиков и художников возле здания Ратуши не наблюдалось. Господин директор уладил этот вопрос заблаговременно: скромную заметку о бракосочетании должны были поместить в два издания позже. Если гости и удивились отсутствию прессы, то вида не подали.
Виррис не помнила, как во главе свадебной вереницы экипажей ехала в новый дом. Не обратила внимания, в какую из карет усаживал её Бьорд, отметила только с долей удивления, что лунноволосый юноша Арви с посадкой в салон замешкался: лошади шарахнулись от него в сторону, так что вознице пришлось приложить усилия, чтобы успокоить животных. Не видела сидящего напротив мужа: мыслями унеслась далеко-далеко. Насколько радостные и улыбчивые лица гостей окружали её, насколько замечательные и, не исключено, что самые искренние слова звучали в их адрес, даже пожелания долгой счастливой жизни от госпожи Каннелии, знающей о роли Виррис в истории с запертым даром Элге, настолько паршиво было на душе невесты, теперь уже жены. Из царства невесёлых дум её выдернуло осторожное прикосновение к руке: Бьорд оповестил, что они приехали, и девушка сдвинула в сторону шторку на окошке.
Директор обитал недалеко от своей Школы: в центре Леавора располагалось несколько дорогих особняков, один из которых принадлежал её мужу. Вир смотрела на величественное, с налётом мрачности дымчато-серое строение в три этажа, окружённое заснеженным садом, и не представляла себя в этих стенах. Створки ворот приветливо распахнулись, пропуская новую хозяйку, и лошади бодро процокали по расчищенной дорожке к самому крыльцу. На верхней ступеньке лестницы топтались слуги, с любопытством вытягивая шеи – невесту хозяина до сего дня почти никто не видел. Возглавлял штат долговязый мужчина средних лет, с узким лицом и сильной проседью в густых чёрных волосах.
– Это Берг, мой дворецкий, незаменимый во всех домашних делах, – тихонько пояснил Бьорд.
Он подставил девушке локоть и медленно повёл в дом, а под ноги им ложились белые лепестки, задевая подол платья и мыски обуви. Красиво.
А потом на них полился серебристый мерцающий свет, и Виррис удивлённо подняла глаза. Нет, не свет, снежинки. Крупные, хрустальные и переливающиеся, они наполнили воздух тихим звоном, в котором угадывалась нежная мелодия. Драгоценной россыпью они оседали в волосах, на плечах, касались лица Виррис, и она не ощутила холода и влаги, наоборот, этот мерцающий белый снег согрел её вспыхнувшим лучиком радости. Девушка покосилась на Бьорда, поймала его беглую понимающую улыбку, и быстро обернулась. Лорд Вейсдгар медленно шагал следом, держа открытые ладони перед собой и озорно улыбаясь молодожёнам, а снежинки всё сыпались и сыпались, лёгкие, завораживающие.
– Лорд Вейсдгар тоже маг? – спросила Виррис мужа.
Тот кивнул, подставляя ладонь падающим звёздочкам: они садились на пальцы и не таяли.
– Арви стихийник, вода и лёд, – пояснил Зоратт не без гордости.
– Сын вашей сестры?
– У меня нет сестры, – весело ответил муж.
Виррис приподняла платье, поднимаясь по ступеням.
…Лорд? Лорд Вейсдгар? Почему тогда Бьорд не пользовался этой приставкой? Почему он – Зоратт?..
Снежинки с ладони её мужа целёхонькими посыпались на землю.
Слуги принарядились по случаю свадьбы хозяина, а саму Виррис приняли так радушно, что она растерялась. И их поздравления в адрес Бьорда, такие безыскусные, простые, но искренние, на несколько мгновений тронули и её сердце. Вот этого поборника законности, свидетеля её позора и унижения, в доме, похоже, любили. Кругленькая как ватрушка женщина в белом передничке поверх тёмно-серого платья, с цветком в подколотых волосах, улыбалась хозяину материнской улыбкой и смахивала набегающие слёзы. Дворецкий Берг держался солиднее, но в глазах сквозила теплота. Племянник прислуге едва кивнул и небрежно сбросил на руки подскочившему лакею тонкое пальто.
