Бьорд успокаивал, что всё пройдёт так, что Тивису не удастся приблизиться к Бастиану Лигарту для приватной беседы, но как это сделать, девушка не представляла.До чего страшно слепо верить!
– Вы восхитительны, мои дорогие, – проворковала леди Бритта, глядя на сына и Элге.
Семье подали просторный экипаж, в котором запросто поместилось бы и шесть человек. В тепле, излучаемом мягкими сиденьями и задрапированными бархатом стенами, прижатая к боку Мадвика, Элге чувствовала, как леденеют руки и пальцы ног, и куталась в белый густой мех. Дорогой, ведущей к королевскому жилищу, ранее ей не доводилось ездить, и теперь девушка выглядывала в окошечко, но там мелькали домики, аллеи заснеженных деревьев и ярко освещённые огнями улочки: ничего особенного. Вот прежний дворец, столичный, располагался на вершине холма, который обрывался крутым склоном, и у его подножия разливалась неспокойная широкая река, а оба моста, Западный и Дворцовый, почти всегда держали поднятыми. Больше похожий на древний замок-крепость, с неприступными стенами, высокими башнями и сотней узких бойниц; дом, служивший пристанищем не одному поколению Орсандов. Дом, который нынешний король оставил около сорока лет назад, вдруг перебравшись в маленький тихий Леавор вместе со всем своим семейством и частью двора: не все придворные выразили горячее желание покинуть Каллар, а Бастиан не настаивал. И решения своего не объяснил – названные причины кому-то показались надуманными, но и оспаривать их никто не стал.
Элге видела столичный дворец на рисунках: тёмный, мрачный. И сейчас ехала в другой, который выглядел совсем иначе, хотя по безопасности не уступал старому, и тоже располагался на крутом берегу, и подъезд к главным воротам ограничивал каменный мост, имевший вид монолитного, но с хитрым подъёмным механизмом. Сейчас мост пропускал вереницы экипажей самых знатных семейств королевства, и его высокие фонари бросали цветные отсветы на скованную льдом Леа.
Построенный из камня, дворец менял цвет в зависимости от времени суток. Перламутровый с розоватыми прожилками в рассветных лучах солнца, песочно-жёлтый днём, зимним вечером он почти сливался с ночным небом дымчато-серыми стенами, нет-нет, да расцвеченными пурпуром, зато из множества высоких окон радостно лился свет, ложась яркими золотыми пятнами на присыпанные снегом дорожки и газоны.
Элге залюбовалась, на несколько мгновений подавив в себе напряжённое ожидание предстоящего. Нетерпеливо ёрзала на своём сиденье свекровь, снисходительно улыбался Тивис, что-то шептал ей на ушко Мадвик – ничего этого девушка не замечала, погрузившись в восхищённое созерцание.
– Представь только: в новом статусе ты сможешь бывать во всём этом великолепии чаще, – пробился к ней возбуждённый голос мужа.
А ей словно крылья подрезали.
Какие они, эти близкие-далёкие родственники Орсанды, виденные лишь на портретах да живых картинах? Похожи ли на свои изображения? И, если допустить самое плохое развитие событий: как воспримут известие о ней, Элге Адорейн, которая на самом деле Сайттен? Как отнесутся, чего от них ожидать? Возможен ли всё-таки для неё самый лёгкий и быстрый способ избавиться от прилипчивых амбициозных Форрилей, попросив у его величества поддержки и защиты?
Мад помог выбраться девушке из кареты и, не отпуская локотка, повёл к широкой парадной лестнице. Приглашённые поднимались по причудливо подсвеченным ступеням и заходили в высокие двери парами, остальные терпеливо ожидали своей очереди у подножия лестницы. Элге не заметила, как оказалась внутри; с кем-то любезно здоровался муж, и её собственные губы привычно складывались в улыбку. Она вынырнула в реальность и принялась внимательно изучать внутреннее устройство дворца: именно этот вход и этот просторный высоченный зал обрисовал в своей схеме Бьорд, и теперь не время погружаться в бесконечные размышления, время смотреть и запоминать. Менять план на ходу, рисковать, попробовав довериться своему королю, но совершенно незнакомому человеку, Элге не станет.
