Олег поднялся на самый верх, там, на крыше, особая площадка, как на башне, удобно рассматривать город с высоты. Для европейских зданий такая архитектура непривычна, но вернувшиеся из Святых Земель, где все дома с плоскими крышами, не видят ничего удивительного.
Город бурлит, заполнены уже не только гостиницы и постоялые дворы, но и все сараи, амбары, а многие будущие участники жарких схваток разбили шатры за городской чертой. Им туда возят еду, а часть торговцев уже поставили там временные лавки. Малые турниры, которые устраивают через каждые пару недель, длятся по два дня, средние – по четыре, но крупные, на которые приезжают из дальних стран, нелепо втискивать в такие сроки, они длятся не меньше недели. К примеру, знаменитый Марлезонский турнир длился полмесяца.
На ранних турнирах не могло быть и речи о женщинах, но потом, когда турниры под прессингом церкви начали облагораживаться и обрастать правилами, появились первые зрительницы. Сперва, насколько он помнит, присутствовала жена правителя или дочь. Потом – с подругами, свитой. А вот теперь, говорят, прекрасные дамы – едва ли не главный элемент украшения турнира. За них бьются, за их улыбки готовы умереть, а то и от добычи отказаться, чтобы показать свою щедрость, великодушие, благородство.
– Пятьдесят на пятьдесят, – повторил он. – Везде эти пятьдесят на пятьдесят…
В Европе, напомнил себе, все еще нет постоянных армий. В отличие от того же Востока, где владыки держат стотысячные армии в постоянной боевой готовности, а для походов собирают армии, превышающие миллион воинов. А где нет постоянных армий и нет стандартных методов обучения воинов, там каждый оттачивает свое умение сам.
Оттачивает вот здесь, на турнирах. Сперва турниры были только репетициями будущих сражений, и потому всегда сражались отряд на отряд, а вот сейчас, помимо этого привычного действа, начали вводить еще и одиночные схватки. И хотя им пока еще не придается значения, их ставят в самом начале, для разогрева публики, а кульминация – генеральное сражение двух больших отрядов, однако одиночные поединки важны совсем для другой цели.
В одиночных поединках рыцари оттачивают новые трюки, совершенствуют приемы боя, проверяют снаряжение, исправляют после схваток, тут же подставляют под удары в новых схватках. Если заглядывать в будущее, то не нужно быть даже неграмотной бабкой-гадалкой, чтобы предсказать одиночным поединкам большое будущее. Возможно, они даже затмят грандиозные схватки отрядов, хотя там с каждой стороны могут выступать по несколько сотен рыцарей, и турнир начинает выглядеть настоящим полем битвы.
Он вспомнил обеспокоенного короля. Еще бы правителю не дергаться, когда в опасной близости собираются для турнира рыцари, количество которых в десятки раз превосходит его войско!
В полдень Томаса сразу же пропустили в апартаменты. Король занят, но королевский министр узнал Томаса, попросил подождать, скрылся в королевских покоях. Придворные посматривали на чужака с любопытством, по большей части – с недоброжелательством.
Томас терпеливо ждал, один из рыцарей что-то говорил своим друзьям, те поглядывали на Томаса с насмешливым презрением, посмеивались, мерили его презрительными взглядами. Томас отвернулся, хотя кулаки сами собой начали сжиматься.
Наконец министр вышел, в руках свернутый в трубочку лист. Приятно улыбнулся, Томас ощутил, как на сердце отлегло. Министр подал лист, крест-накрест перевязаный красной шелковой лентой, вдобавок все скреплено королевской печатью.
