– Да ну, – не поверил Олег. – Ты прям… ангел бестелесный!
– Что было, – огрызнулся Томас, – называлось по-другому, сэр калика. Не знаешь реалий христианского мира, не берись судить!
– Да я и не сужу, – ответил Олег мирно. – Просто интересно, чего это такая ревущая толпа собралась на улице… На общую молитву не совсем похоже. Хотя кто вас, христиан, знает?
Томас прислушался, с той стороны высокого забора доносятся не просто голоса, а что-то вроде грозного морского прибоя, когда океанская волна с торжествующим ревом бьется в скалистый берег и всякий раз отламывает огромные камни. Олег пустил коня первым, привратник угодливо распахнул ворота.
Народ отхлынул, но оба конца улицы оказались перегороженными людьми в одеждах благородного сословия, хотя за их спинами угадывается множество челяди. Несколько человек вообще в седлах, из них трое – в полном вооружении рыцарей.
Томас сжал челюсти, рука поползла к рукояти меча. Олег придержал за локоть, пустил коня вперед:
– Что случилось?
Один из конных рыцарей сказал рассерженно:
– Стань в сторону, раб. Отвечать будет господин. Назовись, рыцарь, дерзнувший так не по-рыцарски оскорбить наших сотоварищей!
– Томас Мальтон из Гисленда, – отчеканил Томас. – Рыцарь Храма, первым ворвавшийся на башню Давида в Иерусалиме, если вы в этой глуши хотя бы слышали о таком городе и вообще о Святых Землях!.. Ту рвань, что пыталась загораживать мне дорогу, я проучил, как она и заслуживает: не вынимая благородного меча. Есть еще вопросы?
Конный рыцарь придержал коня, что норовил привычно пойти на таранный удар, спросил гневно:
– Это не ответ. На чьей стороне вы предполагаете сражаться на турнире, чтобы я мог выбрать другую сторону?
Томас ответил надменно:
– Я не участвую в турнире.
Конный рыцарь спросил настороженно:
– Почему?
– У меня хватает дел, – огрызнулся Томас, – а ерундой заниматься некогда.
Толпа, дотоле молчавшая и внимавшая каждому слову, разъяренно завыла, закричала, затопала. Всадник оглянулся на других конных рыцарей, те хранили остолбенелое молчание.
– Ерундой? – повторил всадник ошеломленно. – Вы сказали ерундой?
– Я сказал, – холодно отрезал Томас. – Если вам заложило уши, я могу их прочистить… как уже прочистил вашим соратникам.
Всадник резким движением опустил забрало. Теперь на Томаса зло сверкали глаза из узкой щели. Рука всадника легла на рукоять меча.
– Я, граф Лангер, клянусь, что заставлю вас драться на турнире! Или вам придется драться прямо здесь.
– Предпочитаю здесь, – ответил Томас немедля и вытащил меч.
Между ними бросились трое из городской стражи, подбежал начальник караула, а за ним еще несколько человек с острыми пиками в руках.
– Нет! – рявкнул он. – Никаких драк в городе. Именем короля я волен арестовать любого графа или герцога, а если кто вздумает оказать сопротивление, то я посмотрю, как он выстоит против моих копейщиков!
Граф Лангер и Томас одновременно покосились на острые копья, только с их помощью можно справиться с конными рыцарями, а против десятка копейщиков ни один рыцарь не устоит.
Лангер первым взял себя в руки, процедил со злобой:
– Конечно, вы, трусливый рыцарь, постараетесь не выезжать за стены города…
– Ошибаетесь, – возразил Томас. – Я как раз собрался ехать, так что, даже если целая стая ваших шакалов встретит меня там, у меня хватит плети, чтобы разогнать их.
Граф церемонно поклонился.
– Я ожидаю вас за городскими воротами.
