Соседние страны боятся, что Китай использует свою растущую мощь для того, чтобы отнять у них ценные морские ресурсы. Эта угроза отнюдь не умозрительна в случае Парасельских островов или архипелага Спратли.
Другое опасение состоит в том, что китайцы будут диктовать новые правила взаимной торговли, которые подходят только им, например, станут требовать доступа для своих инвесторов к местным секторам телекоммуникации и другим объектам инфраструктуры, не предоставляя подобного доступа на своей территории.
Пока еще нет никаких признаков того, что возросшая экономическая мощь Китая мешает другим странам – скорее она им помогает. Исключением здесь, конечно, являются развитые в промышленном отношении страны-конкуренты Китая. Но есть много доказательств того, что перемена в поведении по отношению к Китаю наблюдается не только в развитых странах-конкурентах.
Недавно опубликованные результаты всемирных опросов общественного мнения позволяют показательно сравнить данные 2005 и 2011 годов>38. По результатам опросов, всего за шесть лет негативное отношение к экономической роли Китая в мире выросло не только в отдельных регионах, но и глобально: с 31 до 53 % во Франции, с 37 до 55 % в Канаде, с 44 до 55 % в Германии, с 47 до 57 % в Италии, с 45 до 54 % в Соединенных Штатах. В тех двух странах, где отношение к Китаю было в 2005 году наименее враждебным, оно тоже ухудшилось: с 31 до 41 % в Великобритании и еще более резко в Мексике – с 18 до 43 %. В Восточной Азии наиболее показательные данные относятся к контексту китайской внешней торговой политики: ее считают «несправедливой» 58 % южных корейцев и 70 % японцев, хотя пакистанцы и индонезийцы относятся к ней более благожелательно>39.
Столь быстрое изменение в восприятии Китая отражает не менее быстрое изменение его удельного веса в мировой экономике. Если бы эти изменения происходили в другом направлении, например, возрастающая стоимость труда делала бы Китай неконкурентным у себя дома и, соответственно, более крупным инвестором за границей, то отношение к Китаю также несомненно бы изменилось.
Правильно или нет, но сегодня путь потакания и подчинения Китаю резко критикуется из-за опасений, что китайская гегемония выльется в эксплуатацию и тем самым станет весьма затратной для объектов этой гегемонии – в отличие от тех исторических прецедентов, когда Китай больше тратился на «подарки», чем получал дани от своих номинальных вассалов. Нынешние китайские теоретики представляют себе нечто другое, когда прославляют систему дани как базис для «китайской школы международных отношений>40».
Возвышение Китая как военной державы естественно вызывает еще более сильную реакцию, что показывает уже упоминавшийся выше опрос.
В небольших, соседних с Китаем странах респонденты были повсеместно негативно настроены по отношению к нему: 76 % в Южной Корее, в новейшей истории которой имперским угнетателем была Япония, а китайское господство длилось более продолжительное время (21 % тех, кто позитивно отнесся к Китаю, видимо, слишком хорошо помнят Японию). На Филиппинах 63 % относятся к Китаю плохо; население этой страны стало гораздо более проамериканским с тех пор, как возник морской спор с Китаем (29 % благожелательно настроенных к Китаю филиппинцев, наверное, включают в себя и живущих в этой стране китайцев); и 76 % – в Австралии (которая и не маленькая, и не является соседом Китая, разве что субъективно).
