– Пока не знаю, но у него ключи есть.
– А чем ты дома занимаешься, когда с работы приходишь? – с интересом рассматривая ее жилище, продолжал расспрашивать Валерка, когда Женя переоделась и принялась готовить праздничный ужин для гостя. Корнишон все это время сидел у мальчика на руках и, видимо, чувствовал себя вполне счастливым. Сильвер же сидел у себя в клетке и особого интереса к гостю не проявлял.
– Не знаю. Иногда телик смотрю, иногда по телефону болтаю, иногда в Интернете сижу, а иногда уборку делаю, – кроша салат, соображала Женя. – А иногда так устану, что сразу в кровать падаю.
– Ясно. А тебе не скучно одной жить?
– Да нет. Я привыкла. Мне даже нравится. Сперва я с родителями жила, потом с парнем, а одна я только год живу, – пояснила девушка.
– С парнем, с адвокатом, что ли?
– Нет. С другим. Мы с ним расстались, – с усмешкой взглянув на любопытного подростка, ответила Женя.
– А с этим что? Тоже вместе жить собираешься? – не разделил ее веселости Валера.
Но на этот вопрос ответа у Жени пока не было. Точнее, у нее был, но вот планы Володи казались ей какими-то неопределенными, а потому она устало, по-взрослому проговорила:
– Много будешь знать, скоро состаришься.
– По мне, так можно и получше найти, чем этот… – Дальше Валера отпустил замечание оскорбительное и нецензурное, отчего Женя сразу же нахмурилась, отложила нож и строго сказала:
– Вот что. Мы с тобой дружим до тех пор, пока ты соблюдаешь некоторые правила. Первое, не ругаешься матом, второе, не обижаешь моих друзей. Договорились?
– Ладно, – неохотно согласился Валера, видимо, очень не хотевший ссориться с Женей. – Просто больно он противный и надутый, как индюк.
– А вот это не твое дело.
Больше они не ссорились, а вечером девушка отвезла Валеру домой.
– Светлана Игнатьевна, а давно женат доктор ваш, Синельников? – сидя в ординаторской за чашкой чая, спросила Женя старшую акушерку. Веру Сапунову с малышом выписали из роддома уже больше недели назад, но поскольку слух о несчастной многодетной матери-одиночке облетел весь роддом, то даже после ее отъезда роженицы и персонал роддома продолжали собирать для нее «гуманитарную помощь» в виде памперсов, пеленок, детских костюмчиков, рожков и прочего приданого. Заехав за очередной посылкой, Женя осталась выпить чаю и, сама не зная почему, вдруг спросила о Ленином хахале.
– Да он вообще не женат, – удивленно ответила Светлана Игнатьевна, отрываясь от пирожного. – Что, понравился? – тут же улыбнулась она понимающе. – На него многие заглядываются. Даже беременные.
– А он на них?
– На кого? – еще более удивленно спросила Светлана Игнатьевна.
– На беременных, – не моргнув глазом, ответила Женя.
– Да господь с тобой! Они же беременные! К тому же пациентки. Жень, ты чего? – совсем забыла про пирожные Светлана Игнатьевна и с недоумением посмотрела на Женю.
– Да просто я на днях видела, как он с одной беременной общался, даже подумала, что это его жена.
– Да ну, ерунда какая! – отмахнулась от журналистки акушерка. – Ну, кому захочется с чужой беременной женой заигрывать? Хотя, конечно, – каким-то заговорщицким тоном проговорила Светлана Игнатьевна, – бывают такие мужики, которые от беременных баб ну просто тащатся! Ну, пунктик у них такой, – покрутила она пальцем у виска. – Но Дмитрий-то Александрович вполне адекватный, он у нас не один год уже работает, мы бы заметили.
