А когда Аня на ее слова не отреагировала, Машка набросилась на Сашу.
- Ты с ума сошел? – кричала она возмущенно. – Что ты творишь?
- В психологии этот прием называется шоковой терапией, - парировал тот.
- Да плевать мне, как это называется! Мы не поднимаем эту тему! Никогда! Она слишком болезненная для нас! А особенно для нее! Аня… только-только начала приходить в себя. Улыбаться начала. И винить себя в смерти мамы перестала. А тут ты! Со своими разговорами и… разными выкрутасами!
- Все хорошо, - прохрипела Аня, ощутив острую необходимость вмешаться. Улыбнувшись перепугавшейся сестре, добавила. – Он хотел, как лучше.
- Я понимаю, но…
- Где ты достал их? – перебила ее Аня, устремив взгляд на Пожарского.
Он присел на корточки рядом с ними.
- Одни позаимствовал в музее нашего ледового дворца, - грустная улыбка тронула его губы. – Вторые выкупил у твоих фанатов.
- Спасибо!
Шмыгнув забитым носом и стыдливо растерев по шекам соленую влагу, Аня сложила коньки обратно в коробку. Прежде чем закрыть ее, трепетно провела по ним подушечками пальцев. Несмотря на слабость в ногах, поднялась Аня сама. Без чьей-либо помощи. Водрузив коробку на стол, она уточнила:
- Я могу оставить их себе?
- Свои – да, - подтвердил Пожарский.
- А мамины?
- Их придется вернуть.
- Ясно, - потупив взор, Аня побрела в сторону выхода.
- Анют? – в след ей крикнула Машка. – А ты куда?
Ответа у нее не было. Она просто шла, куда глаза глядят.
Но стоило сестре спросить ее об этом, и цель в голове сформировалась.
- Прогуляюсь немного, - отозвалась Аня как можно спокойнее. – Воздухом подышу. Хочу… побыть одна и все хорошенько обдумать. Я скоро вернусь.
Не теряя более ни секунды, она вышла во двор. В чем была. Только обулась машинально и все. Умом понимала, что уже довольно прохладно, однако… ей было жарко. И даже легкий осенний ветерок не охлаждал полыхающую огнем кожу в должной мере. Погруженная в свои мысли и переживания, Аня двигалась вперед. Но когда оказалась за воротами, застыла на месте, точно вкопанная. На поляне возле их дома все еще стояли две машины. Одна принадлежала Токареву, вторая – Збруеву. И оба они – и Генка, и Вадим… как оказалось, никуда не уехали. Что-то бурно обсуждали тет-а-тет, но заметив ее резко замолчали. Освещение от фонаря было достаточно скудным, но его хватало, чтобы видеть лица друг друга. И когда Вадим уставился на нее цепким испытывающим взглядом, помрачнел еще больше. Его грудная клетка заходила ходуном. На скулах от напряжения заплясали желваки.
Он… будто понял, как хреново ей сейчас. Будто почувствовал. Не проронив ни звука, тяжелой поступью обошел свой автомобиль и распахнул дверь с пассажирской стороны, без слов приглашая ее внутрь. В святая святых.
На что Аня брезгливо фыркнула, транслируя ему взглядом:
«Ни за что! В этой тачке ты наверняка… драл свою Ксюшеньку!»
Удерживая взгляд Вадима, она демонстративно прошагала мимо парней.
В ту же секунду раздался характерный хлопок – Збруев закрыл дверь.
А мгновение спустя Аня услышала за спиной его шаги. Некоторое время они шли порознь. Она впереди, а он позади. Но вскоре Вадиму это надоело.
Поравнявшись с ней, он настороженно поинтересовался:
- Случилось что-то?
- Нет, - отмахнулась Аня. – Все хорошо.
- Раз так, то куда тебя черти несут?
- Гуляю. Просто гуляю.
- В таком виде?
- А что не так?
- Одеваться по погоде тебя не учили?
- Мне не холодно.
