– Это Сормо И’нат, – сказал Колтейн.
– Сормо И’ната – старика – казнили в Унте, – прошипел Кальп. – Он был самым могущественным из колдунов – Императрица лично о нём позаботилась. Говорят, он умирал на стене одиннадцать дней. Это не Сормо И’нат. Это какой-то мальчишка.
– Одиннадцать дней, – пробурчал Бальт. – Одна ворона не могла вместить целиком его душу. Каждый день прилетала новая, покуда не забрали всего. Одиннадцать дней, одиннадцать ворон. Такова была сила Сормо, его жизненная воля, и такую честь оказали ему чернокрылые духи. Одиннадцать пришли за ним. Одиннадцать.
– Старое чародейство, – прошептал Маллик Рэл. – Древнейшие свитки косвенно упоминают о таком. Мальчик по имени Сормо И’нат – воистину возродившийся колдун?
– У рхиви в Генабакисе распространены похожие поверья, – заметил Дукер. – Новорожденный ребёнок может стать сосудом для души того, кто не вошёл во Врата Худа.
Мальчик заговорил – голосом тонким, но ломающимся, на рубеже зрелости:
– Я – Сормо И’нат, который несёт в своей груди память о железном шипе. Одиннадцать ворон явились к моему рождению. – Он отбросил за плечи плащ. – Сегодня я стал свидетелем обряда прорицания и увидел в толпе историка Дукера. Вместе мы наблюдали видение, посланное духом великой силы, духом, чьё лицо – одно из множества. Дух этот возвестил Армагеддон.
– Это я видел, как и он, – подтвердил Дукер. – У стен города разбил лагерь торговый караван.
– И в тебе не узнали малазанца? – вкрадчиво поинтересовался Маллик Рэл.
– Он хорошо говорит на местном наречии, – ответил Сормо. – И совершает жесты, которыми показывает ненависть к Империи. Этого облика и действий довольно, чтобы обмануть местных. Скажи мне, историк, доводилось ли тебе прежде видеть подобные прорицания?
– Не такие… явные, – признался Дукер. – Но я видел достаточно, чтобы ощутить нарастающее напряжение. Новый год принесёт нам мятеж.
– Смелое заявление, – заявил Маллик Рэл. Он вздохнул – жрецу явно было неудобно стоять. – Новому Кулаку следовало бы с разумной осторожностью отнестись к подобным утверждениям. Иногда кажется, что в нашей стране пророчеств не меньше, чем жителей. Такое множество заставляет сомневаться в истинности каждого отдельного предсказания. Мятеж в Семи Городах предрекают каждый год со времени малазанского завоевания. И какие же из них сбылись?
– У жреца есть тайные мотивы, – сказал Сормо.
Дукер заметил, что невольно задержал дыхание.
Круглое, потное лицо Маллика Рэла побелело.
– У всех есть тайные мотивы, – произнёс Колтейн, будто отмахнулся от заявления своего колдуна. – Я услышал совет-предупреждение и совет-предостережение. Хорошее сочетание. Вот что я скажу. Маг, которому хочется опереться о стену, смотрит на меня, как на гадюку в своём спальнике. Его страх говорит обо всех солдатах Седьмой армии. – Кулак сплюнул на пол, лицо его исказилось. – Мне нет дела до их чувств. Если будут исполнять мои приказы, я, в свою очередь, послужу им. Нет – вырву каждому сердце из груди. Ты слышишь моё слово, кадровый чародей?
Кульп смотрел на Колтейна волком.
– Слышу.
– Я здесь, – в голосе Маллика Рэла прозвучали визгливые нотки, – чтобы передать указания Первого Кулака Пормкваля…
– До или после официального приветствия от Первого Кулака? – Дукер сразу же пожалел, что сказал это, несмотря на то что Бальт вдруг лающе рассмеялся.
Маллик Рэл расправил плечи.
– Первый Кулак Пормкваль приветствует Кулака Колтейна в Семи Городах и желает ему всяческих успехов на новом посту. Седьмая армия остаётся одним из трёх исходных военных подразделений Малазанской империи, и Первый Кулак уверен, что Кулак Колтейн почтит её достойнейшую историю.
