Я не хотела портить ему настроение, поэтому изобразила легкую улыбку и сказала:
– Ну что, пойдемте?
– Да, конечно, как вам будет угодно.
Я убрала телефон в сумку.
– У нас же еще есть время до встречи? Я бы хотела осмотреть пожарище.
– Вы про отель? – он будто удивился. – Но там же ничего нет, одни обгорелые развалины.
Странно, он явно занервничал.
– Мне надо проверить, – я посмотрела ему прямо в глаза. – Для того, чтобы ясно понимать, как произошел пожар. Чтобы установить, не было ли предумышленного поджога. Вы должны знать, что такова моя профессия.
– Какой еще предумышленный поджог? В отчете пожарных написано, что это все несчастный случай!
Интересно, на кого он все-таки работает – на нас или на «Икониум туризм»?
– Да, мы изучили все отчеты, – я подпустила жесткости в голос, – но известно, что тридцать процентов пожаров, которые пожарная служба признает случайными, на самом деле являются поджогами. Такое происходит не только у нас в стране, но и у вас. Поэтому доверять я могу только тому отчету, который напишу сама. А для этого мне надо съездить на место происшествия.
Он со вздохом взглянул на часы.
– Конечно, я вас туда отвезу, но уже через полчаса у нас должна начаться встреча с руководством «Икониум туризма». Давайте, может быть, уже после встречи? Возможно, и их представитель захочет присоединиться.
– Хорошо, давайте съездим туда после встречи. Но я не хочу, чтобы с нами был их представитель.
– Почему? Они очень порядочные люди! Да вы и сами это после знакомства поймете.
Так, достаточно. Пора начать играть в открытую.
– Я не хочу ни с кем знакомиться, я хочу спокойно заниматься расследованием.
Теперь он смотрел на меня с явным раздражением. Интересно, он по жизни такой или просто пытается саботировать расследование?
Я объяснила ему еще раз:
– Господин Меннан, мы говорим о деле на три миллиона фунтов стерлингов. Даже для такой крупной фирмы, как наша, это очень немаленькие деньги. Поэтому до самого окончания расследования люди из «Икониум туризма» находятся под подозрением. Мы, конечно, не говорим им об этом в открытую, но бдительность все же сохраняем. Это так работает, понимаете? Так что, будьте добры, имейте в виду сказанное.
Он покраснел. Ему явно не понравились мои слова, но зато стало очевидно, кто здесь является начальником.
– Да, я понял, – он слегка наклонил голову вперед. – Все будет так, как вы скажете, мисс Карен.
Я глубоко вздохнула и встала со стула. Почему со мной всегда происходит какая-то ерунда? Повесила на плечо сумку и, стараясь успокоиться, снова взглянула на изображение дервиша на стене. Внезапно мне представился дядя Мэтью – молодой, шестнадцатилетний, такой, каким он остался на старой фотографии. Но одет он был в ослепительно белую теннуре. А его серые, полные любви к моей маме глаза смотрели из-под колпака-сикке. Он вращался. И тогда я поняла, что же такое перерождение. Что это возможность совершить все то, чего ты не совершил в прошлой жизни. Это понимание вдруг успокоило меня, избавило от стресса, от тревоги. Ах, если бы я смогла все это рассказать маме… Возможно, она почувствовала бы то же самое, возможно, это помогло бы пережить ей смерть первого любимого человека… А может быть, я и ошибаюсь, и мой рассказ о радеющем дервише напомнил бы ей об отце и только помножил ее скорби. Да, странная картина: дядя Мэтью, вращающийся в радении, как мой отец… Не думаю, что мама бы хотела представлять что-то подобное.
