Искоса глянув на подошедшего, я увидела его руку и внутренне содрогнулась. Было похоже, что это не я его укусила, а крокодил.
– За всё надо платить! – главный театрально развел ручками.
Тут мне показалось, что сидящий позади него с безразличным видом мой сторож что-то негромко сказал. Но главный, не дрогнув ни одним мускулом, продолжил:
– Я думаю, это справедливо…
– Я её быстро утихомирю… – прорычал, словно тигр, покусанный Сёма, качнувшись в мою сторону.
– А рук-то у тебя много, Сёма? – не поднимая головы и не поворачиваясь, спросил вдруг мой конвоир.
Мужики дружно заржали, даже у главного дрогнули губы, но он быстро спрятал усмешку. А мой конвоир вновь сказал ему что-то, чуть громче, но слов всё равно не было слышно, и я гадала: заступается он за меня или наоборот?
«Ну ты же хороший, скажи, чтобы меня отпустили. Вон ты какая здоровая чёртова горилла! Будь человеком хоть раз в жизни! – принялась я канючить про себя. – А ты, паразит, не тяни из меня душу! Я слабая женщина… хоть и кусаюсь… Сами виноваты, я подобной мерзости стерпеть не могу…»
Когда смех затих, главный лениво переменил позу, подпер рукой подбородок и, глядя на меня в упор, проронил:
– Ладно уж… гуляй пока, раз такая шустрая… Но… – он выдержал эффектную паузу, – …лучше тебе на глаза нам не попадаться… особенно Сёме.
Он небрежно махнул в мою сторону рукой и отвернулся. Мужики, словно ровным счетом ничего не произошло, расселись кто куда, и только Сёма смотрел лютым волком. Конвоир мой встал, подошёл и, схватив меня не слишком галантно за шиворот, потащил через весь пляж к девчонкам. Подойдя поближе, он с силой толкнул меня к ним и усмехнулся:
– Получайте! – и добавил: – Александр Матросов хренов…
***
Не произнеся не единого слова, мы торопливо шагали к деревне. На самой окраине я притормозила и сказала:
– Стойте!
Девчонки мгновенно остановились, поглядывая на меня с виноватым видом.
– Слышь, Анастасия… – Надька хмурилась. – Ты извини, но знаешь… так быстро всё произошло… Короче, мы должны были тебе помочь, но… Лично я испугалась.
– Да ладно, – отмахнулась я, думая лишь о том, как бы сказать Надьке, что воротник её любимого халата почти совсем оторван таскавшим меня галантным джентльменом. – А вот халат…
– Стаська, ты как кошка за котят… – Ирка тоже волновалась и несла бред. – Мне очень стыдно, что мы тебя… не поддержали. Но… я так не умею.
– Ну и характер у тебя! Как рванула… – всё никак не могла успокоиться Надька.
«Да уж, – подумала я про себя, – сколько синяков и шишек я наполучала в жизни за этот характер! Пожалуй, надо сейчас сказать Надьке про халат, пока она так возвышенно настроена. Поправлю-ка ей настроение».
Надежда тем временем подошла и, обняв меня за плечи, с чувством сказала:
– Уважаю я тебя, Стаська!
Она похлопала меня по плечу, выражая тем самым признание моих заслуг перед Родиной, но физиономия у неё вдруг вытянулась. Отстранившись, она молча глянула мне за плечо.
«Эх, не успела! – с сожалением подумала я. – Сейчас начнётся!»
Но подходящих для момента слов у неё не нашлось. Она беззвучно хлопнула челюстью и опечалилась.
– Давайте переоденемся, что ли? – подхалимски предложила я. – Вот твой халат, Надя!
Тут Ирка глянула на часы.
– Стаська! Время десять минут третьего! Ты ж опоздаешь!
Я с визгом в мгновение ока стянула купальник, натянула сарафанчик.
– Трусы-то не забудь, бешеная! – съязвила-таки Надька.
