Дома все идет своим чередом, без неожиданных катаклизмов. В конце октября Галя намеревалась пойти на работу в библиотеку, но я отсоветовал. Потихоньку ищет более интересную, чем в библиотеке, работу. Больше всех обрадовал Димка: он уже «хорошист» в школе, несмотря на недавнее «разложение» у деда в деревне. Создается впечатление, что его не очень-то занимают школьные отметки и включается лишь тогда, когда почувствует интерес к предмету. Свободный художник, никак не привыкший к обязательности и ответственности. Остается верить, что такая ипохондрия пройдет с переходным возрастом. Света до июня будет ходить в санаторный садик, хотя здоровье у нее восстановилось и болезни, надеюсь, остались в прошлом. Повезло по воле случая: по всей вероятности, в декабре в тот садик не было поступления детей накануне Нового года, поэтому всех, кто ходил туда раньше, оставили еще на одну смену. Конечно, это к лучшему: там воздух намного чище городского и детей можно дольше держать на улице, забавляясь с черными белками-попрошайками, скачущими по хвойным лапам вековых мачтовых сосен в зависимости от погоды.
В деревне отец с матерью живы и здоровы, правда, мать нет-нет да прихворнет из-за удаленного желудка. Наконец достал ей путевку в Шмаковку на двадцать шестое февраля, подлечиться – может, получше себя чувствовать будет, хотя бы чисто психологически.
Ремонт в «Дальзаводе» по большей части прошел без нежелательных происшествий, не считая случившегося повреждения муфты левого гребного вала. Я быстро там освоился, появились приятели, преимущественно по алкогольной части, но для пользы дела, да и на будущее, пригодятся. Надводный ремонт был совсем небольшой, моточистку четырем главным дизелям сделали силами экипажа, и совсем недурно, предъявили с первого раза инспектору Регистра.
С выходом в рейс нас очень торопили, по приказу начальника пароходства даже в воскресенье вышли из завода. Двадцать первого, несмотря на сильный шторм, вынудили, по сути дела, выгнав в рейс, что было выполнено, но капитан, проанализировав прогноз погоды, решил по-тихому простоять ночь на якоре у острова Скрыплева, и утром следующего дня крадучись, под прикрытием берега, потихоньку направились в сторону Сахалина. Какой смысл был сниматься под вечер навстречу развивающемуся шторму, осталось неизвестным, разве что для отчетности, чтобы лишние сутки ледокол не мозолил глаза на рейде?
Вчера утром оторвались от берега, дабы как можно скорее проскочить в пролив Лаперуза, но едва отскочили от приморского побережья, ощутили все неистовство разбушевавшейся стихии. О следовании проложенным курсом и речи не могло быть, мотало так, что диафрагма подступала к самому горлу, а ходить и вовсе стало невозможно. Каждый старался найти укромное местечко, чтобы не быть в роли пинаемого мяча, оставалось лишь держаться против волны, стараясь отчасти уменьшить бешеную качку. Только сегодня около четырех пополудни после больших мытарств вошли в пролив Лаперуза, сразу же почувствовав невероятное облегчение, хотя чисто по инерции еще какое-то время народ отличался неуверенной, косолапой походкой, словно пробуя надежность палубы под ногами. Вот тебе и короткая перебежка от приморского берега под прикрытие Сахалина.
Сейчас уже проходим мыс Аниву с выходом в Охотское море, недавние страхи прошли, и команда подсчитывала ушибы, ссадины и потери от перенесенной, хотя и не столь продолжительной, свистопляски. Но впереди ждали еще большие неприятности: посреди моря раскручивался во всю мощь тот самый циклон, который совсем недавно ставил нас вверх тормашками. Чтобы как-то уменьшить влияние разбушевавшейся стихии, капитан решил следовать не по чистой воде, а поближе к камчатскому берегу, где уже сформировался начальный припай, да и волнение несравнимо с творящейся какофонией посреди моря. Не лезть же к черту на рожон; хотя очевиден проигрыш в расстоянии, но близкое далеко не всегда означает скорое. Во льду хотя и трясет, но толчки и удары о лед переносятся намного легче, чем стремительные и резкие крены по тридцать с лишним градусов на оба борта. Ледоколы если качает, то качает по-настоящему, а во льдах штормовой качки не бывает, ее заменяет сильнейшая тряска по бездорожью, впрочем, она зависит от крепости проходимых льдов.
