Вследствие легкой ледовой обстановки, по слухам, завтра будет решаться вопрос об отправке одного ледокола во Владивосток. Кому-то из нас сильно повезет, но спички тянуть не будем, без нас решат. Вряд ли нам достанется короткая!
Вчера на «Владивостоке» «Змей» (фамилия главного механика – Змеу) провел меня по циклу «парная – бассейн», целых три захода сделали. Очень уж приятная и расслабляющая процедура: сначала попариться от души, а потом в бассейн окунуться. Жаль, что мы лишены такого удовольствия: нет бассейна, а в парную меня не тянет.
После более чем четырехсуточной стоянки у берега между мысами Биллингса и Рыпыльгином ведем в Певек очередной танкер. Пока мы там раздумывали, мимо нас прошел еще один такой же на Колыму, мы его даже сопровождать не стали, сам пошел, море чистое, как в южных тропических широтах, с той лишь разницей, что краски не такие яркие.
В течение стоянки у берега уже вошло в привычку желающим выезжать в тундру. Стоило попробовать один раз в тишине остаться наедине с северной скудной, блеклой, нетронутой природой – пример оказался заразительным, и народ потянулся. Дважды и я там побывал. Пустынная тундра на многие сотни километров, но варварские следы, оставленные человеком, кричат о ее беззащитности. Обозримый участок вдоль и поперек расписан и исковеркан следами тракторных гусениц. По всему берегу и в отдалении валяются банки из-под консервов и бутылки, пачки из-под сигарет и много другого никому не нужного «добра». Страшные следы «цивилизации» на много десятков лет останутся в этих забытых Богом местах, притом если не добавят плодов подобной деятельности, в чем сомневаться не приходится. Люди одни и те же, да и отношение к природе у временщиков вряд ли изменится. Тундра очень ранима, и на избавление от гусеничных следов уйдет много лет. Ее верхний тонкий слой формировался на протяжении сотен и даже тысяч лет, а восстановительный процесс из-за низких температур идет гораздо медленнее, чем в теплом климате. Вспоминаются слова Владимира Высоцкого: «Проникновенье наше по планете особенно заметно вдалеке. В общественном парижском туалете есть надписи на русском языке». Все в точку, и тундра это подтверждает: гадим везде, где ступает нога. А что же получат в наследство наши потомки? Задумайтесь, люди добрые! Кричи не кричи – никто не услышит, а если услышит, то пройдет мимо, с усмешкой взглянув на «сумасшедшего». Обросли какой-то непробиваемой броней, через которую до здравого смысла, элементарной порядочности и человечности не достучишься. Атрофировались чувства сострадания и жалости. Неужели возвращаемся к знаменитому афоризму фаворитки Людовика Пятнадцатого маркизе де Помпадур: «После нас хоть потоп!» Сильно похоже на то! Впрочем, никогда от него и не уходили, разве что не кричали на весь мир столь громко.
Будучи на берегу, рискнул выкупаться в воде с температурой —1 градус. Хотел полежать на льдине, как морж, но, пока раздевался, ее отнесло в сторону. После того купания чувствую легкое недомогание, но в целом испытание обошлось без последствий, хотя костер, у которого хотел обогреться, горел слабо, а погода была ветреная и прохладная. К тому же целый час стоял на носу катера, пытаясь подстрелить из мелкашки какую-нибудь живность. Впрочем, ничего из этого не получилось, и жертв, к счастью, не было.
Наши заядлые охотники каждое утро отправлялись на охоту и привозили до пятнадцати уток, подстреливая их на воде. Они отъедались, себе на погибель, до такой степени, что взлететь не могли и являлись прекрасными целями, промахнуться в которые было невозможно. Вчера у старпома устроили пир с утятиной: приготовили большой противень с утками под соусом, вот тогда и повеселились.
