Времена не выбирают. Книга 1. Туманное далеко - страница 41

Здесь же, поблизости к храму, находился и двухэтажный клуб, куда мы ходили в кино. Фильмов снималось тогда немного, просто мало: один-два в год. Потому выход каждого – событие, общенародный праздник. И сколько бы ни критиковали сейчас тех же «Кубанских казаков», я помню, с какой радостью шли мы смотреть их и во второй, и в третий раз, сочувствуя любви главных героев. К тому же, если не ошибаюсь, это один из первых наших цветных фильмов.

За неимением обилия лент крутили одни и те же. Мы, пацаньё, могли, если удавалось, пробраться бесплатно и улечься на пол перед первым рядом (к чему взрослые относились хотя не с пониманием, но со снисхождением) смотреть один и тот же фильм до бесконечности. Были свои любимые: «Чапаев», «Два бойца», «Подвиг разведчика». Мы их не только смотрели, мы в них играли, мы ими жили. Каждый притом стремился быть Чапаем, Петькой или нашим разведчиком, но никак не белым или уж тем более не фашистом. Но без них какая игра?! Потому врагов играли по очереди.

В заводском клубе смотрели и тогдашний «блокбастер» «Падение Берлина». Цветной. С батальными сценами. С ведущими актерами советского киноэкрана. Фильм не запомнился совершенно. Но вот что сохранила память. Герой фильма каким-то образом оказывается в Кремле. Чистота, благолепие, цветники. И тут появляется Сталин, весь в белом. Навстречу генералиссимусу герой шагает прямо по газону с цветами, еще больше смущается. А Иосиф Виссарионович, отставив трубку в сторону, отечески успокаивает его. Пустячная сцена, но зал начинает аплодировать, аплодисменты не смолкают до конца эпизода. И так до окончания фильма. Каждое появление вождя встречается, как тогда говорили, бурными продолжительными аплодисментами. В темноте кинозала, где не видно лиц сидящих, кто или что заставляло людей таким образом выражать свою любовь к «отцу народов»?

Позже, работая в сельской школе, я нашел солидный дерматиновый ящик, почти нетронутый, только от времени запылившийся. Внутри оказался комплект грампластинок с речью товарища Сталина на каком-то съезде партии. Я поставил на проигрыватель. Действительно, глуховатый, но четкий и по-своему выразительный, несмотря на ощутимый грузинский акцент, голос вождя. Примерно каждая третья пластинка сопровождалась надписью: «Бурные продолжительные аплодисменты». И речь в самом деле постоянно прерывают аплодисменты. Целая пластинка аплодисментов, тиражировать-то зачем? Кому в голову придёт слушать целую пластинку аплодисментов? А затем, чтобы в массах выработался рефлекс на появление вождя как небожителя, если не самого бога.

В заводском клубе показывали не только кино. Помнится, выступал тогда еще малоизвестный цирковой артист Филатов с медведями, которые, к вящему нашему ребячьему изумлению и восторгу, катались на велосипедах.

Здесь же, в клубе, проходили выборы в советы разных уровней. Я любил ходить на них по одной причине. Одна из клубных комнат превращалась в буфет с разными вкусностями, которых в иные дни в магазине и не увидишь. И мать, обязательно прикупив чего-то для дома, отдельно выбирала мне пирожок или конфеты. Когда что. Именно из-за дефицитных продуктов на участок стремились прийти пораньше, пока все не разобрали.

За рельсами, пересекавшими улицу Емельяна Ярославского, по которым с завода вывозилась готовая продукция, забором был огорожен не то сад, не то обширный сквер с танцплощадкой. Вечерами, если удавалось вырваться из дома, прибегал сюда послушать музыку и поглазеть.