Словно зная, куда смотреть, молодая женщина повернула лицо и встретилась взглядом пронзительных зеленых глаз с Итаном. Теперь она была достаточно близко, чтобы мужчина смог нормально разглядеть точеные черты слегка загорелого лица, чего так боялось все высшее общество Англии в лице женщин всех возрастов. Красавица окинула гостя равнодушным взглядом, а затем отвернулась и продолжила свой путь, словно забыла о герцоге.
В то же время сам Итан пытался осмыслить увиденное, сопоставляя увиденную женщину с той, кого видел однажды и издалека. И он мог поклясться, что это были два разных человека: разный рост, разная манера поведения, жесты... походка. Даже лицо, казалось, изменилось. Она все еще была красива и узнаваема, но черты некогда миловидного, почти кукольного лица заострились, став более хищными и холодными.
Неужели гибель мужа так повлияла на некогда скромную, кроткую и тихую красавицу, которая казалась завидной невестой, несмотря на ее обедневший род?
Мужчине вспомнилось, что в тот день, шесть лет назад, была годовщина смерти его жены, потому на дневном приеме, куда он заглянул исключительно по делам, едва ли смотрел на гостей, которых надеялся избежать. Он не помнил практически никого с того приема из присутствующих, помимо хозяев, разумеется. Но запомнил миловидную брюнетку, которая смотрела влюбленными глазами на своего тогда еще жениха – графа Чарльза Питерса. Она смотрела на него одного, пока взгляды многих мужчин были сосредоточены на совсем юной красавице, которую так оперативно увели прямо у них из-под носа. Все завидовали славящемуся своими авантюрами практически разоренному графу Питерсу, который подсуетился и лишил высшее общество такой прелестной потенциальной невесты, несмотря на то, что на девушку уже имел виды некто из аристократии.
Уже после Итан слышал о скандале, связанном с той свадьбой: как оказалось, несмотря на дружбу наследников двух семей, родители молодоженов не спешили родниться. Каждый преследовал корыстные цели и надеялся пристроить отпрысков наиболее выгодно для семьи. И породниться с такой же знатной, но беднеющей семьей – не то, на что был расчет. Но Джулия и Чарльз разрушили планы родных, чего им не простили.
Лорд и леди Эванс публично отреклись от дочери и не желали видеть в своем доме вместе с Чарльзом, несмотря на попытки тогда еще только маркиза, то есть, Оливера, вразумить родных. А вскоре после этого скончался и лорд Эванс, передав титул Оливеру. И леди Эванс обвинила в этом дочь, мол, она своей выходкой и самовольством свела отца в могилу.
Но если Эвансы просто выбросили молодоженов из своей жизни, то Питерсы поступили куда более жестоко. Они были вынуждены жить с невесткой, из-за того, что Чарльз уже вступил в наследство и унаследовал дом, в котором остались его мать, тетка и сестра. Вот они-то стали всячески изводить новую хозяйку дома, что усугублялось постоянными отъездами Чарльза, который пытался обогатиться, но вкладывал деньги в провальные проекты, в чем женщины дома Питерс опять винили, почему-то, бедняжку Джули.
Грант вспоминал, что уже через год замужества несчастную Джулию буквально довели до нервного срыва, о чем вскоре стало известно всему высшему свету, стараниями свекрови и золовки. Это стало первым камнем в закладке мнения об начинающейся истерии Джулии. Неизвестно, что предпринял Чарльз относительно женской половины своей родословной, но жену забрал в очередное путешествие с собой. Откуда сам уже не вернулся. А спустя несколько недель после известия о гибели графа Питерса, его вдова окончательно рассорилась со свекровью и другими родственницами, став высказываться весьма нелицеприятно о современном обществе и роли женщины в нем. Особенно досталось как раз свекрови, которую уже явно нестабильная Джулия публично унизила, поставив на место в весьма грубой и вульгарной манере.
