Слова всё ж найдутся,
Была бы ты рада.
– Ну как, понравилось? – спросил я после нескольких секунд тишины.
– Понравилось, – глаза Апельсинки за это время, что я читал, изменились. В них проснулось живое женское любопытство. Теперь для неё я стал не просто напарником, а ещё и собеседником. Как минимум.
Однако обрушивать на неё сразу всё своё творчество я не стал. У меня и желания не было её покорить, скорее захотелось похвастаться. Впрочем, общаться с красивой женщиной всегда приятно, и я ничего не имел против того, чтобы познакомиться с Апельсинкой поближе. Кстати, и Апельсинкой я её ещё не называл. По крайней мере вслух.
День тянулся не спеша, и возможностей поговорить было много, но мне хотелось отвлекать Апельсинку от чтения. Читала они много, и читала хорошую литературу. За всё время нашего общения я ни разу не видел у неё книгу в мягком переплёте. Она часто ездила в Дом книги, и покупала книги именно там. У неё был хороший вкус.
Каждый час мы по очереди ходили на обход, чтобы прогуляться. Иногда нас баловал своими посещениями Валерий Иванович. Оказалось, что у этого видного мужчины страсть к трём вещам. Он любил баню, женщин, и кошек. В моём понимании женщины и кошки, – это было одно и то же. Он лукаво улыбнулся в усы этому моему сравнению, но дискутировать не стал. Он ходил регулярно в магазин Пятёрочка, что находился рядом с транспортной проходной, и покупал там кошачьи консервы. На территории завода, в автомастерской жила беременная кошка. Это было испуганное существо, с большими огненными глазами. Котов на заводе не водилось, но если их никто не видел, это вовсе не значит, что они не заходили в гости с соседнего предприятия. Так или иначе, но скоро кошке надо было рожать, и у котят была незавидная судьба. Никто брать по домам их не будет, а где жить, непонятно. Одну кошку терпели, а вот целый выводок? Хотя голодная смерть им не грозила.
Жил на транспортной проходной бездомный пёс Шарик. Сколько ему было лет, и откуда он взялся, никто не знал. Он мог исчезнуть на несколько дней, но всегда возвращался. У него была своя миска, которая стояла недалеко от проходной двери, и добрые работницы предприятия каждое утро оставляли на проходной пакет с костями, или колбасными обрезками. Столько Шарик съесть не мог, он же был не слоном, в конце концов. И остатки его обедов, завтраков, и ужинов доставались остальным обитателям завода, в основном воронам.
Валерий Иванович лично показал мне, где живёт кошка в мастерской, и попросил наливать ей воды. После чего вышел на улицу, и позвал обычным кис—кис-кис других кошек, живущих неподалёку. Одна спустилась с крыши, другая выползла откуда-то из подвала. Все они как-то поделили территорию проживания, и есть из одной миски категорически отказывались.
– Жалко их, – говорил Валерий Иванович, вываливая консервы на металлическую плиту, – ничего не смогу с собой поделать.
Кошки ели торопливо, словно кто-нибудь может у них отобрать еду.
– Вы уж тут как-нибудь с ними поаккуратнее, – попросил Валерий Иванович, и ушёл к себе в кабинет. А я постоял рядом какое-то время, дождался того, что кошки доедят, и после этого вернулся к Апельсинке. Она вышла из здания проходной на улицу, и прохаживалась взад-вперёд, сладко потягиваясь.
– Всех покормили? – заботливо спросила она, когда подошёл поближе.
– Ага, теперь нам надо каждую свою смену смотреть за ними, чтобы всегда у них была еда, и вода.
