На вторые сутки у меня начался жар. Чувствовал слабость. Не явиться же таким в Ташкент! Меня должны зачислить в Политехнический.
Я сбивал температуру жестоким способом: выходил в тамбур и мёрз. Когда начинал замерзать, возвращался на своё место. Потихоньку становилось всё жарче. Опять выходил в тамбур. Я плохо соображал, был туп и зол на себя. В Ташкенте мне надо быть крепким и здоровым, или умереть. Что мне делать там больному? Надо поступить в институт, а не болеть…
На третий день вечером я заснул, как говорится, мертвецким сном. Проснулся утром. Светило солнце. Я был слаб, но чувствовал себя здоровым. На вокзале меня встретил дядя Миша.
Его семья занимала одноэтажный дом с двориком, где гуляли индюки. Всё бы хорошо, но я был на иждивении у дяди Миши. Семья отличная, трое детей младше меня: старшая Неля, затем Рудик и Эдик. Быть нахлебником – тяжёлое испытание.
Я приехал в весну. Меня зачислили на третий курс. Некоторые предметы были новыми, например, начертательная геометрия, сопромат. Теперь я учился старательно. Вовремя сдавал зачёты. На одном экзамене получил «хорошо», на всех других «отлично».
Наиболее успешно освоил начертательную геометрию. Преподавал мой однофамилец. Его искренне радовали мои успехи. Я старался оправдать его доверие. Любил решать сложные примеры. На экзамене он с загадочным видом задал мне дополнительный вопрос. Я с трудом справился с задачей. Преподаватель был в восторге: «Баландин даже не знает, что этот раздел мы не проходили. Молодец!»
Впервые я учился легко и успешно. Сказывались обстоятельства. Это была последняя надежда вернуться в МГРИ. Откуда взялась лёгкость? Не знаю. Поумнел, что ли?
Круглым отличником стал другой студент, что называется, зубрила. Кто-то из группы пошутил: один берёт головой, а другой задницей. Но я так не думал. Его упорство в достижении цели вызывало уважение.
Мы с ним отличались только тем, что он с одинаковым усердием учил все предметы и со временем стал, пожалуй, хорошим исполнителем. Он мог (или даже смог) закончить аспирантуру, написать кандидатскую диссертацию, а затем и докторскую. Но вряд ли ему посчастливилось сделать хотя бы одно научное открытие.
Часто услышишь презрительные высказывания в адрес троечников и двоечников. Однако крупные открытия в науке и философии, достижения в литературе, искусстве редко принадлежат отличникам. Они обычно становятся хорошими узкими специалистами. Хотя бывают исключения. П.А. Кропоткин, например. Он и учился отлично, и проводил опасные экспедиции, был выдающимся исследователем и оригинальным мыслителем.
Полезно отличать любопытствующих от любознательных. Первым нужны новые впечатления, вторых интересует познание, проникновение мыслью в суть вещей и явлений.
Любопытствующие любят туристические поездки, стремятся побывать в примечательных местах, желательно с удобствами, посещать музеи, любоваться красотами природы и архитектуры. Они хотят приятно проводить свободное время.
Любознательным мало просто увидеть, прочесть, услышать. Они хотят понять, выяснить. Пять веков назад Мишель Монтень писал: «Если мы бываем довольны тем, что другие или же мы сами добыли в погоне за знанием, то лишь по слабости своих способностей: человек более пытливого ума не будет доволен… Удовлетворённость ума – признак его ограниченности или усталости. Ни один благородный ум не остановится по своей воле на достигнутом: он всегда станет притязать на большее, и выбиваться из сил, и рваться к недостижимому… Пища его – изумление перед миром, погоня за неизвестным, дерзновение».
