Солнце светило прямо в глаза, заставляя щуриться и опускать голову пониже. Промежутки между недавно положенной тротуарной плиткой незаметно становились паутиной пустынных трещин в послеобеденном мареве чужой планеты, а слепые днем фонари – желтыми каплями ядовитой слюны инопланетных чудищ. Хи уже представляла себе новую локацию, для полноты картины не хватало только еле различимых на горизонте одноэтажных развалин и остовов техники. Какого-нибудь шаттла… Нет, лучше целого звездолета. И костей… Да, костей. Человеческих надо нарисовать побольше… Хи завернула за угол и нагнулась почти до земли, чтобы пролезть в дыру под забором замороженной стройплощадки, вдвое сокращая путь к метро. По ту сторону забора голова почему-то оказалась в мешке.
Хи дернулась, скидывая сумку, но та повисла на локте: руку перехватили и завернули за спину. Хи резко наклонилась и подалась в сторону, выворачиваясь из захвата, – плечевой сустав неприятно хрустнул, Хи взвыла, и рука оказалась свободна, но уже бесполезна. Хидамари отскочила на несколько шагов в сторону, пытаясь здоровой рукой стянуть мешок, успевший сползти до пояса, натолкнулась боком на забор, шагнула влево, ударилась бедром о старую железную бочку, доверху наполненную тухлой дождевой водой, наконец-то избавилась от мешка и тут же получила удар по голове. Хи пошатнулась, завалилась вперед, окунулась лицом в коричнево-зеленую жижу и только поэтому не потеряла сознание, оттолкнулась от ржавого края неповрежденной ладонью и попала спиной в заботливо расставленные объятия. В следующую секунду за ухом кольнуло, и яркий солнечный свет постепенно померк.
…Хи открыла глаза, опознала до блеска вымытый автомобильный коврик возле заднего сиденья и попыталась сесть. Ноги были связаны, руки тоже – за спиной, не очень туго, но так, что без посторонней помощи не развязаться. Со второй попытки Хи приняла вертикальное положение. Водитель взглянул на нее в зеркало заднего вида, не сказал ни слова и опять уставился на дорогу. Его спутник даже не шевельнулся.
– Вот тварюги, – прошипела Хидамари и, прислонившись лбом к стеклу, стала изучать окрестности.
Машина неслась по старому асфальту, выбитые камешки выскакивали из-под колес на песок обочины. Через два метра от дороги начинался лес, деревья терялись одно за другим, образуя непроглядную коричнево-зеленую стену. В другое окно недолго были видны разрушившиеся, серые от времени, дождей и солнца деревянные постройки, чуть дальше – осыпавшаяся куча песка и наваленные друг на друга непригодные бетонные балки с торчащей из разломов гнутой арматурой… И снова с двух сторон дорогу окружил лес. Через полчаса машина свернула на грунтовку, и лес придвинулся вплотную к окнам. Хи вздохнула и отлипла от стекла.
– Что вы мне вкололи, тварюги? Наркота? – Хи прислушалась к своему телу. – Да вроде не наркота… Что вкололи, спрашиваю?
Водитель молчал, его спутник сидел неподвижно, как манекен.
– Ладно, хрен с вами… Спала я долго? – очередная попытка заговорить оказалась такой же неудачной, как и первая. – Ну да, конечно, вы же не скажете, а то вдруг я вычислю, куда вы меня везете… Сдалась мне ваша берлога…
Минут через сорок машина остановилась, Хи изо всех сил таращилась в окна, но ничего, кроме мха, сосновых стволов и поросли брусники, разглядеть не могла. С ее точки зрения, это был самый что ни на есть дремучий лес.
