Доведенный до автоматизма ритуал соблюден, сегодняшний день, как и тысячи ему предшествовавших, тоже пройдет без происшествий.
***
Опередив сонную толпу, вбегаю в загазованный салон пока еще пустого автобуса и плюхаюсь на любимое сиденье, предвкушая полчаса дремы и созерцания давно опостылевших видов, но кто-то не менее проворный падает рядом и бесцеремонно оттесняет меня к самому окну.
В груди волной вскипает возмущение, однако скандал я никогда не затею — не приучена. Лишь искоса смотрю на придурка и мысленно матерюсь, желая ему непреходящей диареи. Взгляд застревает на белой «анархии», украшающей потертый рюкзак, что притулился на коленях наглого попутчика, сердце ухает вниз и замирает.
Не успеваю загнать мысли в рамки приличий, нехило пугаюсь своей реакции, щеки горят от стыда.
«Расслабься, он не может влезть в твою голову!» — уговариваю себя, ковыряя заусенец.
Мальчишка не знает, что сегодня ночью, вместо того чтобы по обыкновению копаться в прошлых неудачах и провалах, я почему-то думала о его злом лице с красным следом от пощечины.
За что его так? Интересно, насколько серьезными были их отношения с той девочкой? Интересно, а какой он...
Кажется, в отрезвляющей оплеухе нуждаюсь именно я.
Пытаюсь отодвинуться, но простор для маневра отсутствует — в плечо больно врезается обшитая пластиком перегородка.
Весь путь до нужной остановки я не могу дышать, заливаюсь жаром и паникую, как малолетка, но парень, кажется, чувствует себя вполне комфортно — извлекает из кармана телефон, сует в уши наушники и спокойно продолжает ехать рядом. Прислушавшись, узнаю шепот в динамиках — любимые песни моей юности, внезапно ставшие нестареющей классикой.
Сквозь ватное тело проходит ток — мы прижаты друг к другу плечами и бедрами, но нахал, разделяющий мои музыкальные пристрастия, не отодвигается. Я почти уверена — он проделывает это специально, в насмешку надо мной или из-за отсутствия воспитания. Или же он — просто жалкий извращенец. Такой же, как и я.
Кружится голова, за пыльным окном вместо улиц провинциального города проплывает космос, в нем нет никого, кроме нас...
Я буквально заставляю себя думать о маминых шторах, испортивших весь вид в гостиной, о завалах на работе, о потных ладонях Олега, о Натали в ярко-красном мини, о своем возрасте, но морок не отпускает. В попытке прикончить его на корню открываю пересохший рот, чтобы все же сделать парню замечание, и тут же натыкаюсь на его опешившие темные глаза слишком близко.
Его лицо вспыхивает, а я в ужасе отворачиваюсь.
***
5. Глава 5
Всю неделю мы вместе ездим на семичасовом автобусе — парень так и ошивается поблизости, при любом удобном случае занимая соседнее сиденье и прилипая ко мне, даже если ехать остается пару остановок.
Иногда он с кем-то увлеченно переписывается, иногда читает записи в мятой ученической тетрадке, но чаще всего просто сидит, упираясь плечом в мое плечо и глубоко дышит, выталкивая меня из равновесия в пучину ужаса и ликования.
Эту абсурдную, неправильную, дурацкую ситуацию давно пора прекратить, но я не нахожу в себе силы воли.
Теперь с наступлением утра я выпутываюсь из одеяла, подвожу глаза и лечу на улицу по веской, но совершенно идиотской причине — ради получасовой поездки рядом с молодым парнем, в наушниках которого играют мои любимые песни, а еле слышный запах парфюма и приятное тепло обжигают сердце.
